Иная. Песня Хаоса - Мария Токарева

Порой так и случалось: у женщины появлялись дети, мужчина трудился в поте лица. Кто-то притирался друг к другу, кто-то просто не задумывался. В череде трудовых забот вроде бы и некогда помышлять о любви или нелюбви. Это княжнам в высоких теремах рассказывают истории о великих чувствах, вот они и вздыхают, вот и печалятся, когда их замуж выдают. И все-таки даже в простой крестьянской деревне чаще светились улыбки на лицах тех, кто на свадебном пиру не отворачивался друг от друга.

Да и сама Котя только недавно чуть не испытала все «прелести» замужества без хоть какой-нибудь искры или взаимного уважения. Впрочем, о лиходеях лучше вообще не думать: слишком ярко представали в голове картины растерзанных тел. Хотелось верить, что есть не только договоры семей. Но тоскливо делалось от того, что в Хаосе похожим незыблемым законом служил некий зов. Для людей закон — слова родителей. Для созданий Хаоса — воля их единого родителя и покровителя. Свободы чувств и воли просто нет. Котя все поняла именно так.

— Как так «не понравятся»? — искренне поразился Вен Аур. — Хаосу виднее. Если они не понравились при первой встрече, но продолжают слышать зов, значит, встреча случилось не в том месте и не в то время. Но это редко. Сложнее найти… — Он остановился напротив Коти, заглядывая ей в глаза и невольно сжимая ее пальцы в своих. — А теперь представь, что я годами метался среди Хаоса и не мог понять, откуда исходит зов. И каждый раз я останавливался у барьера, в конце концов, поняв, что «песня» идет с другой стороны.

Котя рассматривала его непонимающе, но так велела голова, а сердце уже все слишком давно поняло и приняло. Для нее не существовало других мужчин, она не представляла, что кто-то еще так же заглянет ей в лицо, так же улыбнется изогнутыми тонкими губами. Рядом с Вен Ауром в горе и радости Котя чувствовала необъяснимое спокойствие, не боялась показаться слабой или смешной.

— А я ведь тоже всегда чувствовала себя «иной», — вымолвила она сдавленно, но тут же осмелела и продолжила: — Значит, ты покинул свой мир ради меня?

— Да. Ты моя судьба, хотим мы этого или нет, — наконец-то признал Вен Аур.

Он придвинулся к ее лицу, склонился над ним и дотронулся кончиком носа до ее носа. Возможно, для существ Хаоса это означало поцелуй. Котя видела, как кошки или собаки нежно терлись мордашками. Но ведь у людей-то все иначе. А хотя они, затерянные в лесах, уже забывали, кого и как называть, кого и кем величать. Вовсе не оборотня какого-то они искали. Все уже давно нашли. Да не ведали, что с «находкой» делать.

— А если мы не хотим? Что с нами будет? — встрепенулась Котя.

Она не желала, чтобы ее связывала воля Хаоса. Или же она просто все неправильно поняла. Вен Аур отстранился и попятился, точно получил пощечину. И Котя осознала, что сама все портит каждый раз.

— Я тебе противен, да? — грустно произнес он, опуская голову и отворачиваясь.

— Нет. Нисколько, — взволнованно выдохнула Котя, извиняясь. — Просто не хочется думать, что мы рабы воли Хаоса. Он такой страшный!

— Ничуть не страшный, — смягчился Вен Аур, в который раз оправдывая свой мир. — Хаос… Ну, он просто другой. Там все иначе. Мы сами выбираем, как выглядеть, над нами не властны законы вашего мира. Кроме «песни», она как будто соединяет наши миры. Но Генералу Молю этого не понять.

Котя поежилась, вспоминая нестройный стрекот и рев. Она еще не представляла, как выглядит новый пришелец Хаоса, но уже смертельно боялась его.

Чтобы как-то отвлечься, она спустилась с места стоянки к тонкому ручейку. В пути у них не было никакой поклажи и утвари. Жажду утоляли снегом или холодной ключевой водой. От нее стыли зубы, приходилось долго держать ее во рту, только потом нерешительно пропуская в горло. Одни только пойманные зверьки, поджаренные на костре, кое-как согревали. Иногда попадались кролики, иногда белки. Птиц Вен Аур не трогал. Мелкие пичуги необъяснимо тянулись к нему. В истинной форме им нравилось сидеть на короне из ветвей, а в человеческой они безотчетно стремились к нему, не распознавая угрозы. Он ведь и правда никому не желал зла, а все, кто изведал остроту его когтей, поплатились за дурные дела. Но вот некий Генерал Моль считал, видимо, иначе.

— И где же он? — спросила Котя, кое-как умываясь, но тут же стирая ледяную воду. Мороз нещадно схватил за щеки.

— Летает по лесам в поисках, — пожал плечами Вен Аур, набирая и себе воды.

Вначале пришлось объяснять ему, что лакать прямо из ручейка у людей не принято. Он долго не понимал, но потом все-таки научился пить из горсти.

— Летает? — потрясла головой Котя, поправляя платок.

— Думаешь, он просто так Моль? Что, по-твоему, делает моль? Конечно, летает! Только представь моль размером с огромного разбойника. И с руками-мечами, со шпорами на ногах, а на теле в чешуе-панцире. Да еще с крыльями, как у моли. Вот. Он их как плащ складывает, когда пешим идет. Но это редко.

Котя снова поежилась, на воображение она не жаловалась. А от дурных снов, усталости и постоянно ноющих ног ужасающие картины возникали сами собой.

— Зачем ты меня так пугаешь? — пожаловалась она и подняла глаза на небо.

Но оно теперь только кидало белесые заряды снежинок. Начиналась пурга, хотя в лесу уже разносились желанные запахи скорой весны.

— Что поделать… Мир вокруг жесток. И не только в Хаосе, — вздохнул Вен Аур.

— Да это я уж знаю.

— Поглядел я на людей. Вот не пойму: почему вы нас чудовищами величаете? Отличий-то мало. Есть добрые, есть злые. Кто-то дурное делает, кто-то помогает.

Простая мудрость Вен Аура находила живой отклик в сердце, отчасти потому, что Котя всегда считала так же. Она не понимала рассказов о страшных монстрах из Хаоса, в которых их выставляли единственным неопровержимым злом, будто люди так стремились скрыть свои скверные поступки. Котя не видела так уж много различий между ней и спутником.

Они задумчиво пошли дальше, переждав порывы ветра и пургу под тем же старым дубом. В течение дня странники не вспоминали в коротких разговорах ни о нападении Моля, ни о несостоявшемся поцелуе. Их влекло друг к другу, в этом сомнений не оставалось. Но нападение врага Вен Аура доказывало, что их не примут ни среди людей, ни среди созданий Хаоса. Они нарушили своей встречей старинные законы обоих миров. И теперь это останавливало Котю. Она чувствовала себя бесприютной, борющейся против слишком сильных противников, коими стали непреложные традиции.

— Если за тобой идет Моль, куда нам отправиться? — посетовала она, когда они вышли на дорогу.

— Туда же, куда и идем. В княжий град, — твердо ответил Вен Аур. — Моль не нападет посреди толпы народа.

— Так ты используешь мои беды, чтобы самому скрываться? — почти обиделась Котя, но снова отругала себя за слишком острый язык. За него-то и бывала бита старшей женой. Говорили, от отца-купца унаследовала, торговые-то гости умеют красиво завлечь словом или же наоборот отогнать нежеланных покупателей.