Скромность и тщеславие - Элен Бронтэ

Патриция поморщилась, видно было, что она до сих пор чувствует себя задетой. Лорен вполне понимала ее, она помнила кое-кого, с кем предпочла бы больше никогда не встречаться, вроде некоей леди Файдуэлл или миссис Грант, не говоря уж о мисс Беринджер.

— После этого бала я сказала отцу, что не хочу больше бывать у людей, которые смотрят на нас так, будто мы гораздо хуже их! — Патриция говорила быстро и очень скоро могла залиться слезами. — И вот тогда отец удивил меня…

Пат снова сделала паузу, и Лорен решила, что самое время добавить чаю в чашку подруги, чайный столик стал неизменным атрибутом вечерних бесед девушек. Патриция отпила немного ароматного напитка, благодарно улыбнулась подруге, и Лорен успокоенно кивнула — Пат собралась с мыслями и сможет продолжить более спокойно.

— Он впервые заговорил со мной, как со взрослой. Сказал, что я не должна обращать внимания на этих спесивых дам, ведь у многих из них не осталось ничего, кроме фамильной гордости. Сейчас наступает время других людей, и титул уже не так важен, как раньше, если к нему не прилагается состояние. Единственное, что оправдывает существование людей из общества, потерявших свои деньги из-за неумелого управления собственностью или пагубных пристрастий, это их связи. Без связей самые выгодные и смелые проекты могут потерпеть поражение… Еще отец прибавил, что возлагает на меня большие надежды. Я спросила какие…

Патриция снова замолчала, но Лорен уже догадывалась, что она скажет.

— Я должна буду выйти замуж за представителя какой-нибудь известной, родовитой семьи, и не так уж важно, сколько денег будет у моего жениха, лишь бы у него имелся титул и родственники, способные поддержать предложения моего отца в парламенте или где-то еще… И тогда никто не посмеет смотреть на меня свысока, а мои дети будут носить хорошую фамилию и при этом иметь достаточно денег, чтобы сделать любую, самую блестящую карьеру.

Было немного забавно слышать такие серьезные речи из уст хорошенькой семнадцатилетней девушки, но Пат, похоже, много думала над словами отца и выучила их едва ли не наизусть, даже те, смысл которых едва могла понять.

— Так что совсем неважно, кто из молодых джентльменов мне понравится, выбирать-то все равно будет отец! — закончила Патриция и вновь склонилась над вышиванием.

— А разве ты не мечтала выйти замуж по взаимной склонности? — осторожно спросила Лорен. Ей совсем не хотелось поселить в головке Пат бунтарские мысли, но и видеть еще одну близкую подругу несчастной ей было бы невыносимо.

— Как героини романов? Я никогда не решусь на это! — Слезы все-таки появились на глазах мисс Уайт. — Отец запрет меня в нашем доме в Ливерпуле, если только я намекну, что хочу по-настоящему любить человека, с которым соглашусь связать свою судьбу.

— Но ведь ты можешь сбежать со своим возлюбленным… — против воли вырвалось у мисс Эванс.

Патриция посмотрела на подругу с таким ужасом, как будто Лорен совершила какое-то святотатство.

— Отец никогда меня не простит! Это разобьет ему сердце! К тому же тогда он лишит меня какой-либо помощи, и что мы будем делать, если у моего мужа не окажется средств?

— Тогда тебе придется полюбить кого-нибудь, кто устроил бы твоего отца. — Лорен уже жалела, что расстроила подругу. — Младший сын леди Теннант, думаю, вполне подходит. Пусть он не унаследует состояние отца, но связи-то у него наверняка есть, если правда то, что рассказывала жена викария.

— Пожалуй, ты права, — Пат постаралась улыбнуться. — Отец еще прибавил, что мне необходимо выглядеть безупречно, а для этого мне нужна сообразительная компаньонка. Очень скоро после того разговора я вновь встретила тебя, и теперь так счастлива, что просто не хочу пока думать о будущем! Отец сейчас далеко отсюда, и надеюсь, пока он слишком занят, чтобы искать для меня жениха. Этой весной у нас с тобой будет много развлечений, прежде чем мне придется заказывать свадебное платье!

Лорен выразила надежду, что так и будет, хотя в душе сомневалась в этом. Если мистер Уайт задумал создать какую-нибудь новую торговую компанию и в этом начинании нуждается в поддержке правительства, он постарается укрепить свои связи, приобретя многообещающего зятя как можно скорее.

Через два дня мистер Кроу вернулся с новостями, которые должны были порадовать молодых леди. Одна пожилая дама, вдова лорда Вудкотта, согласилась за умеренную плату сопровождать мисс Уайт и мисс Эванс в театр и другие места, куда они пожелают.

— Правда, она выставила два условия, — недовольно заметил мистер Кроу. — Обе леди должны вести себя прилично, а ей самой необходимы два новых туалета.

— Только два? — с улыбкой переспросила Лорен.

— Она настаивала на трех, но мне удалось уговорить ее удовольствоваться двумя, — с гордостью ответил старый мошенник. — Ее муж оставил ей одни долги, а зять не пожелал взять на себя ее содержание, якобы приданое его жены слишком мало, чтобы брать на себя обузу в лице ее матери.

— Бедняжка, — посочувствовала Пат. — Мы будем вежливы с ней.

— Боюсь, у нее дурной нрав, — засомневалась Лорен, ей не хотелось иметь в своем окружении кого-то вроде мисс Беринджер.

— Я согласен с мисс Эванс, — захихикал мистер Кроу. — Леди Вудкотт склонна ворчать и жаловаться на несправедливость судьбы, но я намекнул ей, что мистер Уайт — очень умный человек и хорошо платит только тем, кто хорошо на него работает. Послезавтра вы познакомитесь с ней, одна ее подруга уехала на воды и предоставила в ее распоряжение свою ложу.

— О, мы поедем в театр! — Пат от радости захлопала в ладоши, и Лорен едва удержалась, чтобы не начать вторить подруге.

За время отсутствия мистера Кроу девушки получили от супруги викария приглашение на чай, но отвергли его под предлогом кашля мисс Уайт — погода не располагала выходить из дома ради такого пустякового повода, как болтовня миссис Модри. Лорен посоветовала Пат пригласить семью викария на обед в воскресенье, а теперь компанию им может составить и леди Вудкотт.

Пат с восторгом приняла идею устроить первый обед в новом доме, пусть даже он и не выглядит еще должным образом. Лорен втайне сожалела, что среди гостей не будет молодых джентльменов, но начинать нужно с малого. В церкви они могут вновь встретить леди Теннант и ее сыновей, и на этот раз викарий уже сможет представить друг другу своих прихожан.

Патриция считала свою подругу очень предусмотрительной, а Лорен с искренним недоумением находила в себе все новые и новые качества, ранее ей не свойственные. Она опять оказалась на своем месте. «Кажется, будучи компаньонкой мисс Беринджер, я заметно выросла и поумнела, — думала она то ли с гордостью, то ли с легким сожалением об утраченных иллюзиях ранней юности. — Теперь мне не страшна ни грубость прислуги, ни любопытные взгляды в церкви, ни премудрости ведения домашнего хозяйства… Видела бы меня Мэй — она бы меня просто не узнала!»

Каждое утро после завтрака Лорен занималась с мисс Уайт как настоящая гувернантка, и Пат стремительно двигалась по пути превращения дочери грубоватого фабриканта в элегантную леди, которую никто бы не отличил от леди по происхождению. Мистер Кроу выписал для девушек фортепьяно, украсившее гостиную, и подруги по очереди играли на нем и пели. Как оказалось, у матери Патриции был инструмент, и она даже пробовала обучать дочь, но Пат была еще слишком мала, чтобы освоить сложные ноктюрны. И все же девочка запомнила ноты и иногда садилась за фортепьяно, если ее отца и экономки не было дома, чтобы запретить ей портить дорогой инструмент.