Тайны ветра. Книга 1. Маяк чудес - Нелли Мартова

– Покажи стены, где нет ни одной визитки, – попросила я.

На этот раз кардбук скрипел и трещал дольше обычного. Наконец, передо мной повисли две синие стрелки. Одна указывала на стену Эльвиры, другая мигала и звала меня куда-то вглубь. Я последовала за стрелкой и нашла еще одну стену с чистой лентой.

Хозяйку стены я узнала с первого взгляда.

Софья

2 июня, два часа пополудни, время наблюдать за хорьками Меркабур

Я сижу возле конвейерной ленты и наблюдаю, как хорьки в белых шапочках укладывают на нее заготовки. Что за штуки они тут производят, совершенно непонятно, но смотреть, как шустро работают их ловкие лапки, можно бесконечно.

– Как ты думаешь, в городе есть еще опасные открытки? – спрашиваю я хозяйку и замираю на кончике стула, рискуя грохнуться.

Барный стул подо мной раскачивается, потому что вместо ножки у него – толстая пружина.

– Много ты видела безопасных открыток? – насмешливо отвечает она.

Таков Меркабур. Здесь никто не дает прямого ответа на вопрос, если его можно избежать.

Ее зовут Лилиана, но она просит звать ее «Лия» и обращаться исключительно на «ты». Она носит свободное платье прямого покроя, длинные черные перчатки и забавные очки – что-то среднее между очками сварщика и военного летчика прошлого века. Изумрудные линзы прикреплены к бронзовой оправе по кругу блестящими винтиками, а толстая оправа одета в кожу и плотно прилегает к лицу. Из-за всего этого я не могу понять, сколько ей лет, но предполагаю, что никак не меньше тридцати пяти, а скорее, ближе к сорока.

– Почему я? И как ты меня нашла? – Эти вопросы интересуют меня сейчас больше всего.

– Почему ты? Ты не знаешь? – В голосе Лилианы слышится беспокойство, на лбу появляется вертикальная складка.

– А что я должна знать?

Она снимает с пояса небольшую коробочку. Медную крышку украшают две крохотные лампочки, выкрашенные изумрудной краской, шестеренки, циферблаты и ключики. Если бы среди скрапбукеров был часовщик, он бы мог сделать себе такую коробку для особо ценных деталей. Я жду, что Лия что-нибудь достанет оттуда, чтобы показать мне, но она отворачивается в сторонку, приоткрывает коробочку и говорит в нее возмущенно:

– Она не знает? Нет, ну ты представляешь! Она не знает!

Я решаю, что это такое переговорное устройство, вариант меркабурского мобильника. Лилиана продолжает что-то говорить, внимательно глядя в коробку, и в ее тоне звучат доверительные интонации, словно она советуется со старым мудрым другом. Если из коробки и звучат ответы, я их не слышу – шум конвейера заглушает все звуки. Наконец, Лия удовлетворенно кивает и говорит:

– Ты думаешь, ей надо рассказать?

Некоторое время она молча смотрит в коробку, потом удивленно приподнимает брови и отвечает кому-то невидимому:

– Ого! Ну да, конечно, ты прав. Сомнений быть не может. Поток не ошибается Она узнает – рано или поздно.

Лилиана захлопывает коробочку, вешает ее обратно на пояс, потирает ладони и говорит мне:

– Четыре стежка от Хори! Это стоило того.

– Так что я должна узнать? – переспрашиваю я.

– Наберись терпения. Я тебе расскажу одну длинную историю.

В этом есть что-то сказочное. Будто мне надо разгадать загадку, и тогда я получу в жены прекрасную принцессу. Или прекрасного принца в мужья. Вот только я боюсь, что награда мне сильно не понравится.

– Подожди минутку. – Она принимается переключать блестящие рычажки и крутить рукоятки на панели управления.

Лия – большая и хмурая. Есть женщины полные и булькающие, как бочки с квасом, есть хрупкие и гнущиеся, словно соломинки от коктейля, есть подтянутые и напористые, как резиновые дубинки, а Лия – каменная башня. Она высокая, у нее крупные черты лица и густые волосы цвета осенних листьев, она все время хмурится, но в ней сразу чувствуется большое и открытое сердце: хочется рухнуть ей в объятия и поплакаться в жилетку. Я надеюсь, что она разберется с Тварью и открыткой самоубийцы. Иначе зачем она привела меня сюда?

Помещение, в котором мы находимся, так же похоже на ателье, как его хозяйка – на модную дизайнершу. Оно шарообразное, как планетарий, в центре купола сходятся тяжелые балки цвета бронзы, вдоль стен тянутся конвейеры. Посредине стоит большой бассейн, над которым клубится пар, а внутри что-то булькает и переливается. Время от времени над поверхностью появляются большие пузыри, которые с шумом лопаются, разлетаясь брызгами в разные стороны.

Бассейн с конвейером соединяют медные трубы, увешанные манометрами разных форм и размеров. Заготовки, уложенные на ленту хорьками, попадают в железные лапы диковатых штуковин, похожих на изобретения ученого, который мечтал придать человекоподобный образ печатным станкам. Ритмично двигаются туда-сюда поршни, из клапанов с шумом вырываются облака пара, стрелки приборов нервно подергиваются.

Хотелось бы знать, что у них тут шито белыми нитками!

Я собираюсь спросить об этом хозяйку, но мое внимание отвлекает происшествие на конвейере. Один из зверьков поднимает лапку и верещит. Лента останавливается, сверху спускается механическая рука с жирной красной надписью «Контроль качества», убирает детальку, лежащую перед хорьком, и прилепляет ему на грудь золотой бантик, а потом дает размашистую затрещину его соседу, предыдущему по конвейеру, и тому, кто за ним, и еще одному, и так до самого начала ленты. Зверьки визжат и хватаются лапками за головы. Хорек с бантиком потирает лапки и выглядит при этом как маленький довольный человечек. Потом рука уезжает наверх, и конвейер запускается снова.

Лия на хорьков почти не смотрит, она щелкает медными тумблерами на панели управления и громко рассказывает, перекрикивая грохот конвейера и лязг машин:

– Я хочу рассказать тебе историю одной моей подруги. Ее зовут Лидуся. Есть такие люди, которых можно сравнить с паровым двигателем. Они будто пар генерируют – и все кругом приходит в движение. Лидусю весь дом знает. А те, кто в этом доме не живет, иногда хотят переехать только для того, чтобы стать ее соседями. Оно ведь как обычно бывает: сосед соседу – первый враг, сплетник и завистник. Оттого общественные мероприятия в подъезде обычно заканчиваются плачевно. Одни горшки с цветами в подъезде поставят, а другие их своруют или разобьют. Одни стенку покрасят, а другие на ней матерное слово напишут. И совсем другое дело, если в доме Лидуся живет. Сама маленькая, худенькая, кнопка с ножками, а без нее и жизни в доме представить себе нельзя. В гости кто придет – глазам своим не верит. Вроде и дом не элитный, а на площадках не просто чистота – ремонт приличный, не хуже чем в ином офисе. Дом у них нетипичной постройки: один подъезд, внизу огромный холл. Обычно люди в подъезде выставляют то, что самим не нужно, а у них на первом этаже диван и кресла стоят почти новые, у выхода на случай дождя зонтики висят – бери, кому надо, шкаф книжный – целая библиотека, хоккей настольный, как в доме отдыха. Да что библиотека! Люди друг друга в лицо все знают и по именам, и не только на одной площадке. Кто за детьми соседскими присмотрит, кто кружок вышивания организует, кто соседке-пенсионерке продукты принесет. Клумбам возле подъезда любой ботанический сад мог бы позавидовать. Не дом – а коммуна из утопического романа! И везде Лидуся, и всегда с карандашом за ухом, чтобы ничего не забыть. Всем поможет, подскажет, да и просто добрым словом подбодрит.