Психология зла - Джулия Шоу

Когда мы ставим на людях крест, вместо того чтобы им помогать, стигматизируем, вместо того чтобы попытаться понять, мы подвергаем риску детей. Желать смерти педофилам — значит дегуманизировать их, а также фундаментально не суметь вовлечься в важнейшее обсуждение лечения людей, практикующих сексуальное насилие над детьми, и предотвращения такого типа сексуального хищничества. Это особенно проблематично, учитывая, что опрос 2014 года показал: 6% мужчин и 2% женщин «указали некоторую вероятность того, что они занялись бы сексом с ребенком, если бы были уверены, что их не обнаружат и не накажут»[181].

Пытаясь понять педофилию, мы не отворачиваемся от реалий сексуального насилия над детьми, не миримся с этой практикой и не нормализуем ее. Напротив, мы пытаемся разобраться с существующей проблемой. Педофилия существовала всегда и всегда будет существовать. Если мы просто еще раз скажем, что это отклонение от нормы, это никому не поможет.

Давайте попробуем разобраться в проблеме, начав с обсуждения некоторых основ. Во-первых, мы должны быть осторожны и не путать сексуальные предпочтения с сексуальным хищничеством.

Диагноз «педофилия» ставится потому, что человека сексуально привлекают дети, а не потому, что он совершил непристойные действия с ребенком. Педофилия — это парафилия, а не жизненный выбор. Педофилы не просыпаются утром с твердым решением, что впредь им будут интересны дети в сексуальном плане, как и гетеронормативные мужчины не решают, что их сексуально привлекают взрослые женщины, — они просто таковы. Позже я коснусь вопроса биологических основ полового влечения к детям. Кроме того, действовал ли человек в соответствии со своими импульсами преступным образом — родственный, но отдельный вопрос.

Мы часто говорим о педофиле как о человеке, у которого есть непристойные фантазии, непристойные фотографии или непристойные отношения с тем, кто еще не достиг установленного законом возраста согласия (обычно это 16 или 18 лет). Но это неверно. И социально, и психологически следует разграничить эти широкие возрастные рамки.

Педофилия по определению — это первичный или исключительный сексуальный интерес к детям, которые еще не вступили в пубертат (период полового созревания)[182]. В этой главе я называю людей педофилами не в качестве оскорбления, а просто для обозначения их сексуальных предпочтений. Более того, есть еще две категории парафилий, описывающих сексуальный интерес к тем, кто (в большинстве стран) по закону еще не достиг возраста согласия. «Гебефилы» преимущественно или исключительно интересуются детьми, которые достигли пубертата, то есть приблизительно возраста от 11 до 14 лет, а «эфебофилы» преимущественно или исключительно интересуются подростками среднего или старшего возраста, обычно от 15 до 19 лет. Напротив, сексуальный интерес к полностью зрелым взрослым называется телейофилией. Исследование, сравнивающее характеристики гебефилов и телейофилов, показало: «Гебефилы схожи с педофилами не меньше, чем с телейофилами. Это, по сути, смесь двух предпочтений»[183].

В отличие от педофилии и гебефилии, эфебофилия часто принимается, даже поощряется обществом. Сексуализация 15-летней модели или просмотр порно с 18-летней порнозвездой считается вполне нормальным. В разных странах это происходит по-разному, но думаю, большинство из нас согласится, что с точки зрения морали не так важно, привлекает ли человека подросток в возрасте 15 лет и 364 дней или 16 лет. Похоже, у нас противоречивые взгляды: мы свободно сексуализируем подростков из-за их физической развитости, но хотим защитить их из-за недостаточной психической зрелости. Но верно одно: общество в целом иначе воспринимает тех, кого сексуально привлекают подростки, по сравнению с теми, кого привлекают дети помладше.

И в каком-то смысле эти люди действительно разные. По данным исследования 2016 года психолога Майкла Бейли и коллег, большинство мужчин, которых сексуально привлекали девочки-подростки, также испытывали влечение к взрослым женщинам, и их не интересовали дети в препубертате[184]. Клиническая литература также свидетельствует, что интуитивная дифференциация уместна. Из всех трех диагнозов особенно клеймят педофилию и гебефилию. Исследователи Йен Макфейл и его коллеги, изучающие диагностированных педофилов, в обзоре за 2017 год объяснили, что термин, который они используют, «педогебефилия», включает одновременно педофилию и гебефилию[185]. Далее они объясняют: «Теории сексуальных преступлений рассматривают педогебефильские интересы как главный фактор риска совершения сексуальных преступлений против детей». Из-за этих различий, а также потому, что педогебефилия часто воспринимается как более страшный диагноз, я сосредоточусь в этой главе на ней, используя термин «педогебефилия» вслед за Макфейлом и относя его к тем, кого интересуют дети в препубертате и пубертате.

Сколько существует педогебефилов? Оценить их количество — трудная задача, ведь многие люди не хотят принимать или признавать, что у них есть сексуальный интерес к детям. По данным Национального агентства Великобритании по борьбе с преступностью, каждый тридцать пятый мужчина в этой стране интересуется детьми, то есть чуть меньше 3%[186]. Это значит, что только в Великобритании живет около 750 тысяч мужчин, которых дети привлекают в сексуальном плане, и 250 тысяч из них имеют педогебефильские наклонности. Статистически крайне вероятно, что в прошлом году вы взаимодействовали с кем-то, кого сексуально возбуждают дети. Это подтверждает заявление Фила Гормли, бывшего заместителя директора Национального агентства по борьбе с преступностью: «Если эти подсчеты верны, весьма вероятно, что все мы живем по соседству с одним из таких людей»[187]. Хотя эта цитата помогает проиллюстрировать распространенность диагноза, звучит она так, будто за углом живут чудовища, — что вызывает весьма негативные и сомнительные ассоциации.