Чеслав. Ловец тени - Валентин Тарасов

— Да я откуда ведаю? Или мне вместе с ней надо было идти просить? — постучал себя по лбу Кудряш. — Вот на­ведаемся в лес и узнаем, вышла аль не вышла Хрумова девка с подругами.

...По едва уловимым приметам и следам на кустах, тра­ве, мху и земле молодые охотники замечали, где совсем недавно прошли собирательницы грибов и в какую сто­рону они подались. Вслед за ними и шли парни.

— Желань... — услышал Чеслав за спиной негромкий голос Кудряша.

Он обернулся, и по его лицу было видно, что сказан­ное товарищем ему непонятно.

— Желань ее кличут, — пояснил Кудряш. — Дочку Хрума...

Чеслав молча кивнул. «Желань — красное имя. Да вышла ли в лес с подругами скрытница? Не заупрямилась ли?»

Внезапно Чеславу показалось, что легкий ветерок донес отголоски девичьих перекриков. Он остановился и дал другу знак замереть. Прислушавшись, они таки распозна­ли девичьи голоса. Пройдя еще немного вперед, парни наконец-то заметили среди деревьев и самих неугомонных цокотух. Небольшими ватагами, а где поодиночке или по двое они разбрелись по округе и время от времени пере­кликались между собой, чтобы не потеряться и не отбить­ся от остальных.

Дабы не привлекать излишнего внимания всей деви­чьей компании, парни принялись осторожно обходить места, где мелькали искательницы грибных россыпей, вы­сматривая тех, ради которых сюда последовали. Но как ни искали, как ни высматривали, а дочки Тура среди них приметить не могли. Но вот Кудряш порывисто схватил Чеслава за руку и указал в сторону, где в небольшом от­далении среди зарослей просматривались две девичьи фигуры. Прокравшись ближе, юноши таки обнаружили дочку Тура, а с ней еще одну деву, что как раз присела за очередным грибом. Она и могла быть дочкой Хрума. Но так ли это, им еще предстояло выявить.

Парни вышли на поляну так тихо, что девушки не сра­зу и заметили их. Первой заприметила появление молодых охотников дочка Тура, но лишь прикрыла губы ладонью — наверное, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. Подру­га же ее, сорвав гриб, положила его в лукошко и только тог­да, поднявшись, заметила незнакомцев. От растерянности она выронила лукошко, и собранное грибное богатство рассыпалось по траве.

— Ты, Желанюшка, не пугайся. Гости то наши, други... С племени да городища, что вверх по реке от нас, — по­спешила успокоить подругу Умила.

«Значит, это и есть та девка, что мы искали, дочка Хрума. Та, что зачаровала чужака», — оценил подсказку Чеслав.

И тут же подумал, что такая и впрямь могла пригля­нуться, да и не одному, а многим из парней. Краса ее была неброской, такой, на которой не остановишь первый ско­рый взгляд, но, уже отведя его, захочешь отчего-то вер­нуться и взглянуть вновь. В ее лице было что-то трогатель­но-беззащитное, что в мужской натуре всегда вызывает желание приголубить да заслонить. И в то же время чув­ствовалось, что есть в ней та скрытая, непоказная женская сила, что способна любого молодца в полон взять.

Лицо девушки отличалось от загорелых лиц подруг слабой бледностью, словно мороз еще зимой дыхнул на нее белой стужей, да так она до сих пор и не оттаяла.

Льняные волосы были собраны в густую косу, перехва­ченную синей нитью. Длинная сорочка, очерчивая справ­ную грудь, прятала гибкий и стройный стан. Это Чеслав заприметил, еще когда девушка склонилась, чтобы со­рвать гриб. Такую и впрямь пожелать не дивно.

Желань смотрела на них строгими голубыми глазами, в которых хоть и был мимолетный испуг, но от Чеслава не укрылась и большая доля интереса. Но чем он был вызван?

— Это Чеслав, — нарушила затянувшееся молчание дочка Тура. — А это Кудряш. — И тут же почти искрен­не удивилась: — И как вы нас в лесу отыскали?

— Дак не слепые и не глухие ведь... — пробурчал Кудряш.

Чеслав подошел к Желани и, присев, начал собирать

в лукошко рассыпавшиеся грибы. Девушка же, не тронув­шись с места, молча наблюдала за тем, как он это делает.

— Ты, Умилка, кажись, тоже за грибами в лес пода­лась? — склонившись к уху дочки Тура, спросил Кудряш, а когда та с недоумением взглянула на него, лукаво под­мигнул. — Так не будем ротозейничать да комаров внутрь приваживать. От них сытости — чуть. Пойдем, с гриб­ным сбором подсоблю.

Кудряш увел девушку на другой край поляны.

Выбирая из травы грибы, Чеслав время от времени по­сматривал на стоявшую рядом Желань. Она же, наблю­дая за ним, оставалась все так же безучастной и, похоже, думала о чем-то своем.

— Не примечал тебя раньше... Ни в селении, ни на уч- те в нашу честь. Отчего бы это? — прервал затянувшееся молчание парень.

Но губы девушки так и остались неподвижны. С таким же результатом он мог заговорить с лесной красавицей березой. Но та хотя бы листвой прошелестела.

Собрав все до единого рассыпавшиеся грибы, парень поднялся и протянул лукошко Желани.

— Что молчишь-то? Аль немая? Или боишься меня?

Увидев совсем близко от себя его лицо, девушка слов­но очнулась и, взяв корзину, тихо сказала:

— Хворалось мне...

И будто приняв какое-то решение, повернулась и сде­лала несколько шагов, чтобы уйти.

— Мы в селение ваше неспроста пришли... Не слыхала про то? — вымолвив ей вслед, поспешил удержать девуш­ку Чеслав. — Из-за чужаков, что Тур привел от вас к нам.

Желань остановилась, как будто споткнулась, бросила быстрый взгляд в сторону, куда отошли дочка Тура с Куд­ряшом, а после перевела глаза на Чеслава.

— Мне что за забота?

Чувствуя, что у девушки нет желания говорить с ним, а точнее, может, таковое и было, но что-то ее сдерживало, заставляло молчать, Чеслав как можно терпеливее пояснил:

— Не все теперь ладно в нашем селении. Лихое и непонят­ное случается... Мы пришли разузнать про тех чужаков...

Но Желань, не дослушав, резко его перебила:

— Отец сказал, что сгинули они... Правда то?

Ее голубые очи в упор смотрели на Чеслава и требова­ли ответа. Она вся как-то вдруг переменилась. Куда и по­девались сдержанная молчаливость и робость!

— Правда.

От Чеслава не укрылось, как слегка дернулось лицо де­вичье. И только сейчас он заметил, что глаза у девушки слегка припухшие. Может, от слез? Или от хвори? А мо­жет, показалось?

— И отчего же сгинули они?

Голос ее был сух и требователен.

— Кто говорит, что то мор сгубил их, а кто — что по­трава. А я думаю: таки потрава...

— А если потрава, то есть потравитель?

— Его, злыдня, и пытаюсь найти. Да ускользает он, что угорь речной между рук.

В ответ на губах девушки появилось подобие улыбки, вернее, насмешки:

— А может, ловец неумел? Несноровист? Да отчего же здесь ищешь, у нас, если сгинули в вашей округе?