Дурной пример заразителен - Светлана Алешина

По сравнению с роскошной квартирой самой Бурлаевой жилище ее сына показалось мне слишком бедным. Но это только по сравнению с хоромами самой Татьяны Анатольевны. На самом же деле двухкомнатная квартира Валентина вполне соответствовала моим представлениям о жилье современной молодежи. Но все-таки при такой состоятельной матери парень мог бы обставить квартиру и получше.

Я присела на разложенный диван, который был прикрыт меховым покрывалом, а Валентин опустился прямо на музыкальный центр, усевшись напротив меня. Аппаратура выдержала вес парня, чему я удивилась – сын Бурлаевой был крупным мальчиком.

– Так в чем, собственно, дело? – поинтересовался Валентин, перейдя тут же на серьезный деловой тон. – Что вас интересует? О чем вы хотели поговорить?

– О хладокомбинате, – сообщила я, стараясь смотреть прямо в глаза парню.

Валентин же не сводил с меня глаз, от чего мне было немного неловко. Парень вел себя излишне уверенно. Может быть, намекнуть ему на то, что я и его тоже подозреваю в случившемся на комбинате? Все-таки он был на предприятии в тот вечер, когда произошел пожар. Нет, пожалуй, об этом я пока умолчу, решила я. Может быть, обойдемся и без банальных обвинений. Надо действовать умнее. Как бы сделать так, чтобы Валентин и не подумал о том, что я его подозреваю, но в то же время рассказал мне все, что меня интересует?

Я пожалела, что не взяла с собой Валеру Гурьева или Костика Шилова, в обществе которых мне было бы спокойней. Но и тот и другой сегодня вечером были загружены работой.

– Вы знаете, Валентин, до недавнего времени у меня был подозреваемый – Храпов Михаил Александрович, – сообщила я, наблюдая, как на это отреагирует Валентин. Парень оставался совершенно спокойным, как будто бы я произнесла незнакомую ему фамилию. – Вы знакомы с Храповым? – поинтересовалась я.

– Да, конечно, – ответил молодой человек, – это заместитель моей матери. Только я с ним не очень хорошо знаком. Можно даже сказать, что я его знаю только в лицо. Никогда раньше лично с ним не общался. А вы что-то хотели у меня узнать о нем? – догадался молодой человек.

– И о нем тоже, – задумчиво произнесла я. – Когда случился пожар на складе готовой продукции, вас видели на предприятии. Вы случайно стали свидетелем одного очень…

Я не знала, как продолжить фразу, зато Валентин тут же добавил:

– Михаил Александрович сплавлял левую партию мороженого.

– Верно, – согласилась я, поразившись такой прямолинейности Бурлаева.

– Я видел это, – подтвердил Валентин.

– Значит, Михаил Александрович сказал нам правду, – задумчиво произнесла я.

– А вы думали, что он устроил поджог? – усмехнулся Валентин. – Нет, что вы! Он же наживается за счет хладокомбината. О том, что Михаил Александрович сплавляет партии мороженого налево, моя мама узнала несколько дней назад, хотя, судя по бумагам, он занимается этим уже почти год. Зачем же Храпову было наносить ущерб предприятию, за счет которого он жирует?

– Я думала, что на момент пожара в холодильных установках еще были левые партии, от которых Храпову не удалось вовремя избавиться, и ваша мама так считала, – объяснила я.

– Скорее всего вы обе ошиблись. Михаил Александрович очень хитрый и расчетливый человек. Он бы уж точно смог избавиться от компромата, – сказал Валентин и неожиданно встал со своего места. – Совершенно забыл вам предложить. Чай или кофе?

– Нет, спасибо большое, я ничего не буду, – поспешно ответила я, памятуя о недавно произошедшем прямо на моих глазах отравлении.

Глупо, конечно, но я теперь не могла заставить себя угоститься в чужом доме.

– Валентин, а что вы делали поздно вечером на хладокомбинате? – прямо поинтересовалась я, – насколько я помню, в тот день было воскресенье, разве у вас был не выходной?

– Нет, – спокойно ответил молодой человек, присаживаясь рядом со мной на диван, – я еще учусь в институте, поэтому график работы у меня свободный – когда могу, приезжаю на комбинат и занимаюсь делами.

– Кем же вы работаете на хладокомбинате, если у вас пока нет образования? – растерянно спросила я.

– Юристом, – коротко сообщил молодой человек, но, заметив, что такого объяснения для меня недостаточно, продолжил: – Я учусь в юридическом на последнем курсе. Еще годик, и стану дипломированным юристом. Пока же меня мать устроила к себе на предприятие, так сказать, «по блату».

– Понятно, – задумчиво произнесла я.

– А что, разве мама не похвалилась вам, что я занимаюсь таким серьезным делом, да еще и у нее на предприятии. Ведь она всегда всем хвалится, что у нее вырос такой замечательный сын.

– Да, она вас очень любит, – согласилась я с молодым человеком, хотя заметила в его словах долю иронии. Валентин, как и все молодые люди, по всей видимости, был не в восторге от чрезмерной опеки матери.

– Но то, что генеральный директор хладокомбината – моя мать, не дает мне никаких преимуществ на работе, – заметил молодой человек. – А в свете последних событий мне приходится работать больше прежнего. Вы же знаете о том, что родственники женщины, которая умерла у вас в студии во время прямого эфира, признаны в милиции потерпевшей стороной и теперь заведено уголовное дело. Мне приходится этим заниматься. Работы полно, поэтому и в будние дни я часто задерживаюсь допоздна на хладокомбинате, и по выходным приходится приезжать.

– Значит, в тот вечер вы тоже работали, – констатировала я. – А что же вы делали на складе готовой продукции? Насколько я понимаю, ваша работа в основном бумажная…

Молодой человек нисколько не смутился, когда я задала этот вопрос, но отвечать он не торопился. И, как мне показалось, вовсе не потому, что ему было что скрывать. У меня создалось впечатление, что он решал, насколько можно быть откровенным со мной.

– А я как раз и нагрянул для того, чтобы проследить за Храповым, – признался молодой человек. – Вы знаете, я тоже не мог оставаться в стороне от произошедшей трагедии, и, честно говоря, меня неприятно поразило, что Храпов подворовывает, работая у матери на предприятии. В общем, решил немного за ним понаблюдать.

– Зачем? – удивилась я.

– Ну не нравится он мне как человек, – ответил Валентин, разводя руки в стороны. Кажется, он не нашел другого ответа, поэтому и сказал откровенно. Хотя основывать свои подозрения на банальной антипатии глупо. – К тому же мама была вне себя от махинаций Храпова, и я почему-то подумал, что он мог специально отравить мороженое, чтобы официальные конкуренты отвернулись от хладокомбината. Но это все глупости, – сам критично отнесся к своим размышлениям Валентин. – Я же не профессиональный детектив!

– Я тоже, – с сожалением сказала я, проникнувшись симпатией к Валентину, с которым мне было легко общаться. – Честно говоря, я и вас подозревала.

– Меня? Вот уж точно глупость, – усмехнулся молодой человек. – Зачем мне разорять собственную мать? Ведь мне хладокомбинат достанется по наследству!