Дурной пример заразителен - Светлана Алешина

– Вы что-то хотели?

– Да, – не стала отрицать я, чтобы работник хладокомбината не подумал, что я из праздного любопытства заглянула в кабинет. – Мне нужен Валентин.

– Валя? Сын Татьяны Анатольевны? – уточнил мужчина, вставая со своего места. – А его здесь нет. Навряд ли он сегодня появится на работе. Валентин же еще учится. А в институте сейчас как раз сессия, поэтому он на работе последнее время почти не появляется.

– Как это не появляется? – удивилась я. – А кто же тогда занимается юридическими вопросами?

– Мы, – с вызовом ответил мужчина, подходя ко мне ближе. – Валя только числится начальником юридического отдела. На самом же деле всю работу выполняет штат наших юристов.

– Числится? – еще больше удивилась я, тупо уставившись на собеседника. – А как же разбирательство уголовного дела, которое заведено по факту совершенного отравления?

– Вы что, на самом деле думаете, что у Валентина хватит опыта и профессиональных навыков справиться с этим делом одному? – ухмыльнулся мужчина, схватив со стола какую-то папку с бумагами, положив ее на сейф, стоящий в углу кабинета. – Нет, конечно, я не отрицаю, что Валентин далеко пойдет. А тем более со связями своей влиятельной мамаши, которая души в нем не чает. Но пока еще профессиональный уровень парня не такой, чтобы заниматься серьезными вопросами. Ему очень сильно повезло, что Татьяна Анатольевна его вообще пристроила на хладокомбинат. Не каждая мачеха будет так заботиться о своем пасынке.

– О чем вы говорите? Валентин разве не родной сын Татьяны Анатольевны? – Уж тут-то мои глаза настолько расширились от удивления, что я сама, обратив внимание на свое отражение в зеркале, поразилась такому глупому виду.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался этим фактом Валера, проходя в глубь кабинета. – Откуда вы знаете о том, что Валентин – не родной сын Бурлаевой?

– Так об этом все знают, – хмыкнул мужчина, осмотрев нас с большим вниманием. – А почему вас-то это интересует?

– Мы занимаемся частным расследованием всех трагических происшествий, которые имели место за последнее время на вашем предприятии, – с гордостью ответил Гурьев, подмигнув мне. – Только вот от вас слышим впервые, что Валентин – пасынок Татьяны Анатольевны.

– Да это же очевидно. У них же даже фамилии разные. Татьяна Анатольевна Бурлаева и Валентин Сергеевич Конюшков. Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в семейных делах нашего генерального директора, – поспешно сказал мужчина, как бы извиняясь, – но известно, что после смерти супруга Татьяна Анатольевна воспитала его сына.

– И почему же у них разные фамилии, если Татьяна Анатольевна была официально замужем за отцом Валентина, как я поняла? – спросила я с интересом.

– А вот этого я уж, извините, не знаю, – ответил мужчина.

– Странно, – произнесла я задумчиво вслух.

Странно, что ни сама Бурлаева, ни Валентин ни словом не обмолвились о том, что они неродные друг другу. Странно, что я совершенно этого не заметила сама. Странно, что я до этого момента даже не заинтересовалась фамилией Валентина! И как я могла допустить такие промахи?

Я замялась на пороге. Валерка же расхаживал по кабинету и с интересом осматривал бумаги, разложенные на столах. Мужчина, который, по всей видимости, работает юристом на хладокомбинате, наблюдал за нами с интересом, ожидая еще вопросов. Но я была настолько шокирована его сообщением, что не могла сориентироваться.

– Спасибо большое за информацию, – поблагодарил собеседника Валера и первым вышел из кабинета.

Я растерянно кивнула головой в знак прощания и, оказавшись в безлюдном коридоре, закрыла за собой дверь юридического отдела.

– Ну вот, Ирина, а ты уже нос повесила, – с победоносным выражением лица проговорил Валера. – В этой истории пока еще рано ставить точку.

– Надо все выяснить у самой Бурлаевой, – решительно заявила я. – Почему это она, интересно, даже не сказала нам, что Валентин – не ее родной сын?

– Повода не было, – спокойно ответил Валера.

– Как это не было повода? – возмутилась я. – А отравление продукции на хладокомбинате? А пожар? На что не способен родной ребенок, вполне мог совершить именно пасынок.

– Не думаю, – неожиданно возразил мне Валера. – У Валентина с приемной матерью, кажется, сложились очень даже доверительные отношения. Она в нем души не чает, воспитывает его, как родного.

– Вот в том-то и дело, – вскрикнула я довольно-таки громко и продолжила уже гораздо тише, чуть ли не шепотом, боясь, что Татьяна Анатольевна услышит наш разговор в коридоре: – Бурлаева-то его боготворит, а Валентин? Действительно ли он так сильно любит мачеху? И почему он мне сказал неправду? Ведь, оказывается, Валентин хоть и числится юристом на хладокомбинате, но совершенно не занимается проблемами предприятия. Что он тогда делал на складе готовой продукции в тот день, когда произошел пожар?

В этот момент мы как раз и дошли до кабинета Бурлаевой. Вопросов у меня в голове было много. Дать на них ответ могла только сама Татьяна Анатольевна. Хотя, возможно, она и сама не знает своего пасынка настолько хорошо, что могла бы поручиться за его невиновность. Многое в этой ситуации может прояснить только сам Валентин. Но стоит ли сейчас рассчитывать на его откровенность, если совершенно неожиданно выяснилось, что значительная часть из рассказанного им вчера вечером оказалось ложью? Пожалуй, Валентину не стоило так безоговорочно верить. В этом была моя ошибка. И как я только не додумалась проверить его информацию? Ведь я же всегда настолько тщательно подхожу к расследованию, что не упускаю ничего из виду. Показания того же Храпова мне пришлось проверять, созвонившись с его клиентом, поговорив с Валентином. А вот сына Бурлаевой я, наверное, слишком поспешно вычеркнула из ряда подозреваемых.

Надеюсь, что эту оплошность еще не поздно исправить. По крайней мере, Валентин уверен в том, что сейчас он находится вне подозрений. Радуется, паренек, наверное, что ему удалось навешать мне лапши на уши.

Я резко распахнула дверь генерального директора хладокомбината и уверенно вошла в кабинет, ощущая за своей спиной поддержку Гурьева и Шилова. Последний хоть и не произнес ни слова со времени нашего сегодняшнего появления на предприятии, но всем видом внушал мне еще большую уверенность в собственной правоте.

– Ирина Анатольевна, а я вас как раз жду, – радостно сообщила Бурлаева, вставая со своего рабочего места и бросившись нам навстречу. – Валера меня предупредил, что вы сегодня приедете. Он сказал, что новости у вас не очень радостные.

– Да, ничего хорошего, – согласилась я с Татьяной Анатольевной и уселась на предложенное место на диване.

Я заметила, что Бурлаева очень сильно волнуется. Валерка, наверное, взволновал ее утренним звонком, сообщив, что предстоит серьезный разговор. К тому же передряги прошедших дней не очень благоприятно сказались на психологическом состоянии Татьяны Анатольевны. Я заметила на ее рабочем столе пепельницу, в которой уже лежало несколько окурков. Татьяна Анатольевна никогда не позволяла себе курить в кабинете.