С чистого листа - Дженнифер Нивен

2. Схематично нарисуйте эскиз.

3. Не обращайте внимания на сайты с инструкциями о том, как построить робота «Лего», потому что этот робот предназначен для Дасти, а он заслуживает большего – чего-то такого, чего раньше не бывало.

4. Пересмотрите «День, когда Земля остановилась» (только оригинал, а не ремейк), чтобы набраться вдохновения и не спешить.

5. Возьмите на складе все, что может вам пригодиться.

6. Недостающие части (если не сможете найти их на складе) закажите – микроконтроллер, мотор-редуктор, монтажную плату, батареи, проволочные перемычки, домкрат с силовым приводом, динамик, инфракрасный приемник, сервомеханизм вращения, кронштейны, скобы, ажурную пилу по металлу и так далее.

7. Создайте схемы, по которым робот будет понимать, что ему следует делать. В общем, создайте программу для его мозга.

Когда мне было шесть лет, я забрался на крышу дома, стараясь подражать супергероям. Я был Железным человеком в костюме Железного человека, правда, на самом деле на мне были обычная футболка и плавки, а это означало, что вместо того, чтобы полететь, я упал головой вниз на землю и получил сотрясение мозга. Мне наложили тогда шестьдесят семь швов. Различал ли я лица людей до того случая? Не помню.

8. Подарите ему хорошие мозги. Нормальные, полноценные, отлично работающие мозги.

Джек

Первое октября выпадает на вторник. Я притворяюсь больным и прячу ключи от «Ленд Ровера», чтобы Маркус не смог поехать на нем в школу. Когда ко мне в комнату заходит высокий парень с косматыми волосами и начинает на меня орать, я понимаю, что это он и есть.

– Я знаю, что ключи у тебя, симулянт.

Я громко кашляю.

Он начинает повсюду у меня копаться – на книжных полках, в ящиках стола, в шкафу. Поднимает с пола мои джинсы и роется в карманах.

Я захожусь в кашле так, словно у меня туберкулез, пока на пороге не появляется женщина, желающая узнать, что здесь твориться.

В ответ я еще пуще захожусь кашлем, что заставляет ее указать на дверь и велеть высокому/косматому парню живо бежать вниз. СЕЙЧАС ЖЕ. Женщина спрашивает:

– Тебе что-нибудь принести, пока мы не уехали?

– Сам обойдусь. – Вообще-то обходиться я не собираюсь, но голос у меня убитый. Я еще немного покашливаю.

Потом она исчезает, а я лежу тихо, прислушиваясь к раздающимся снизу звукам.

Я слышу, как хлопает входная дверь, и лежу еще с минуту. Уловив звук заведшейся машины, вскакиваю и лечу к окну, считая стоящие внизу фигурки. В одну машину садится женщина с мальчишкой, а в другую – мужчина с густыми темными волосами и высокий/косматый парень. Я смотрю, как они отъезжают, а в конце квартала разъезжаются в разные стороны, сначала одна машина, а потом другая. Тут я взлетаю, выхватываю из-под матраса ключи, быстро одеваюсь, сбегаю вниз, на ходу сую в рот рогалик, запрыгиваю в «Ленд Ровер» и мчусь через весь город к дому Либби.

Район, где живет Либби, – это череда улиц с новыми домами, которые все выглядят одинаково. Ее дом ничем не выделяется среди остальных, кроме разве что живущей там девушки. Она ждет меня на обочине, на ней лиловое платье, которое напоминает мне нечто, что может надеть настоящая женщина: зауженное здесь, расширенное там, присобранное тут. Волосы у нее распущены и горят в лучах солнца.

Я вижу красоту. Чем симметричнее лицо, тем более заурядным представляется мне человек, потому что для них это – одинаковость, даже если другие и думают, что они классные. В каждом человеке должно присутствовать что-то уникальное. Лицо у Либби симметричное, но ее красота не имеет к одинаковости никакого отношения. Я узнаю это, когда она распахивает дверь и садится в машину. Она очень грациозна, особенно для людей с подобными габаритами. Либби запрыгивает на сиденье прямо как Тарзан, скидывает туфли и шевелит пальцами ног. Педикюр у нее тоже лилового цвета.

– Прекрасно выглядишь, – говорю я.

Она смотрит на меня, чуть наклонив голову набок.

– Ты флиртуешь со мной, Джек Масселин?

– Просто констатирую факт.

Она откидывает волосы с шеи, и мне хочется сказать: «Не надо. Ты исчезнешь с глаз моих». Но потом, похоже, меняет решение – возможно, вспоминает, что я ей это уже раньше говорил, – и снова распускает волосы.

Затем она подает мне что-то завернутое в рождественскую подарочную бумагу со множеством бантиков.

– С днем рождения. Если ты не догадался, рождественская бумага нравится мне больше всех.

– Не стоило беспокоиться.

– Мне так захотелось. Открывай.

Я сдираю обертку, и бантики буквально разлетаются по сторонам. Она берет один из них и вставляет себе в волосы над левым ухом. Потом еще один и цепляет его мне на джинсы у коленки. Я тоже подбираю бантик и насаживаю его себе на кончик носа, а еще один – на кончик носа ей.

Она гнусавит из-под бантика:

– Пожалуйста, открой.

Это книга. «Мы живем в замке», написанная Ширли Джексон. Сперва я в полном ауте. Интересно, а она-то знает? Наверняка знает, что это именно я послал ей книжку в больницу. Смотрю на нее, но она улыбается такой широкой и открытой улыбкой, что я убеждаюсь: нет, она ничего не знает.

Пролистываю книгу. Это не тот экземпляр, который я послал ей много лет назад, но все же изрядно потертый, много раз читанный.

– Я не знала, что тебе подарить, потому как что же подарить парню, у которого есть все, включая неумение узнавать лица? Так что решила подарить тебе то, что люблю сама. Это моя любимая книга. Тебе необязательно ее читать, но девушка, Мари Кларисса – все зовут ее Маркиса, – напоминает мне, э-э-э, меня, кажется. И… не знаю. По-моему, ты тоже чем-то на нее похож, наверное.

– Обязательно прочитаю, – улыбаюсь я ей. – Спасибо.

И мы оба ощущаем то, что похоже на мгновение счастья. Воздух внезапно наполняется не бантиками, а каким-то электрическим током, связывающим ее сиденье с моим.

Она совершает невозможное – обрывает ток, заговорив первой.

– Ну что, готов?

– Целиком и полностью.

Сначала я словно окрылен. Болтаю без умолку, рассказывая ей обо всех онлайн-тестах, которые проходил, и о человеке с прозопагнозией по имени Билл Чойссер, живущем в Сан-Франциско, том самом бородаче, который написал книгу об этом синдроме и выложил ее в Интернет в свободный доступ. О том, как неумение узнавать лица проявляется в школе, отражается на работе, отношениях с людьми и вообще жизни.

Но чем ближе мы подъезжаем к Блумингтону, тем больше я сникаю. Я просто чувствую, как сдуваюсь. Что я там узнаю? Сможет ли доктор Амбер Клайн помочь мне? Или мне лучше вместо этого поехать в Нью-Хэмпшир на встречу с Брэдом Дачейном? А что, если вся эта поездка – пустая трата времени? А вдруг мне скажут, что у меня какая-то серьезная болезнь? Что, если я узнаю, что это не прозопагнозия, а рак мозга?