Слон Килиманджаро - Майк Резник

— Потому что он уволил прежнего организатора предвыборной кампании и всех его сотрудников и потому что другая сторона не сочла необходимым воспользоваться моими услугами, — ответил Кибо. — Моя задача — показать, что они крепко ошиблись, а до того как Кимати превратит эту чертову страну в руины, ретироваться из Кении.

— До выборов одиннадцать недель, так что твой прогноз едва ли осуществится. — Нджомо достал из холодильника бутылку пива.

— Ну не знаю. За одиннадцать недель многое может произойти.

— Например?

Кибо пожал плечами:

— Еще не знаю. Я в этой должности только три дня. Но первый закон нашего бизнеса остается прежним — надо найти основополагающую идею.

— Они все в кармане у Тику. И каждую он трактует, как хочется избирателям.

— Значит, мы должны отыскать ту, которую он упустил.

— Желаю тебе удачи.

— Желай удачи нам, — поправил его Кибо.

— Я сказал именно то, что хотел, — стоял на своем Нджомо. — Я всего лишь выпускник факультета политологии, собирающий материал для диссертации на звание магистра. Я ничего не знаю о тебе, но я люблю эту страну и не хочу, чтобы ею правил такой демагог, как Кимати. Идеальный для меня вариант — чтобы он проиграл с достоинством, получив приличное число голосов. Тогда в следующий раз меня наймет более приличный кандидат.

— Надеюсь, ты простишь мне, если я вложу в эту кампанию все, что могу?

— Попутного тебе ветра, — пожал плечами Нджомо. — Ты же знаешь, Кимати выступал даже против Турканского канала. Если бы его не прорыли, северные провинции так и остались бы пустыней. — Он помолчал. — А ты задумывался, что произойдет, если он все-таки выиграет выборы?

— Думать о том, что произойдет через минуту после окончания выборов, для организаторов избирательных кампаний — святотатство, — ответил Кибо. — Как только выборы закончены, они начинают готовить следующие, пусть даже в другой стране и на другом континенте. Или в университете тебя этому не учили?

— Я начинаю думать, что учили меня не тому, — признал Нджомо. — Я терял время, вникая в сложности нашей политической системы, а мне следовало штудировать Макиавелли.

— Это не помешало бы.

— Я уже понял.

— В работе организатора предвыборной кампании нет ничего мистического, — продолжал Кибо. — Ты оцениваешь ситуацию, изучаешь соперника, анализируешь рынок, намечаешь цели. Обычный менеджмент, как в любой другой сфере. Но в своем деле, не буду скромничать, я разбираюсь получше многих.

— Знаю, — кивнул Нджомо. — Но не потому ли развалилась экономика Малави?

— Я добился избрания моего кандидата. А управлять страной — это его работа! — Он закурил новую сигарету, всмотрелся в молодого человека. — Позволь дать тебе один совет.

— Внимательно слушаю.

— Моральная и этическая позиция — это прерогатива политического лидера. Если ты этого не понимаешь, считай, что ошибся с выбором профессии. Организаторы предвыборных кампаний действуют за сценой и пойдут на сделку с дьяволом ради того, чтобы их боссы могли выходить к зрителям и рядиться в белоснежные тоги.

— Даже если политический лидер — Джон Эдвард Кимати?

— Что бы ты там ни думал, народ стремится выбрать лидера, которого он достоин. Если они сумасшедшие и готовы отказать в доверии Джейкобу Тику, значит, они достойны Кимати.

— А твоя работа — предоставить им такую возможность.

— Совершенно верно. С чего ты решил, что кандидатами на пост президента могут быть только те, кто получил твое персональное одобрение?

— Я этого не говорил.

— Вот и хорошо. Тогда я ожидаю от тебя добросовестной работы. И потом, если ты хочешь и дальше заниматься организацией предвыборных кампаний, вкалывай, не жалея сил. Это избиратели смотрят на Тику и Кимати. Политики же не спускают глаз с тебя, меня и наших оппонентов.

Нджомо предпочел промолчать.

— Ладно. — Кибо поднялся. — Когда допьешь пиво, начинай обзванивать сборщиков пожертвований, особенно в округе Тзаво. Мягко, но твердо скажи им, что надо бы поддать жару. А я пошел в библиотеку.

— Зачем? — спросил Нджомо.

— Потому что мы не можем вести предвыборную кампанию без денег, а осталось их совсем ничего.

— Нет, я спрашиваю, зачем ты пойдешь в библиотеку?

— Я же говорил тебе — искать объединяющую идею.

— И ты надеешься найти ее там? — В голосе Нджомо звучало сомнение.

— Кто знает? — пожал плечами Кибо. — Но в другом месте я ее точно не найду.

Он надел пиджак, шляпу и вышел под жаркое экваториальное солнце, стараясь не обращать внимания на звуки и запахи центральной части города. С Мои-авеню свернул на Биашара-стрит. Еще один поворот налево, два квартала с сувенирными магазинчиками, и улица привела его к недавно реконструированному и расширенному зданию библиотеки Макмиллана. Он не знал, что и где искать, но затребовал гору книг и дисков, унес в читальный зал, сел за столик у окна, из которого открывался вид на золотой купол мечети Джеймиа, и углубился в работу.

Он понимал, что из современности черпать идеи бессмысленно: Тику их все отработал. Экономика исключалась: средний кениец при Тику стал жить куда лучше. Не мог он сунуться и во внешнюю политику: иначе, как Миротворец Африки, пресса Тику не называла.

Значит, ему оставалась только сфера эмоций, идея, которая могла разжечь страсти, поскольку разум избирателей твердо стоял на стороне Джейкоба Тику. Следовательно, Кимати требовался враг, не Тику, его разве что не обожествляли, другой, живой, осязаемый враг, которого проглядел Тику, но против которого Кимати мог начать священную войну.

Кибо откинулся на спинку стула, заложил руки за голову, уставился на мечеть. Соседняя страна? Нет. Пресса уже боялась Кимати. Они решат, что он жаждет войны.

Значит, большая страна, могучая, чтобы, какие бы страсти ни разжег Кимати, мысль о войне ни у кого не возникла бы. Соединенные Штаты? Нет, они больше ста лет вкладывали деньги в Кению и на роль врага не годились. Россия? Нет, она не имела никаких дел с Восточной Африкой. Китай или Индия? Сфера их интересов лежала в Западной Африке.

Оставалась, как он и предполагал, Британия. Англичане колонизировали Кению, привнесли свои законы и обычаи, затем ушли, чтобы сохранить свою власть через Содружество наций. Где-то в прошлом, за тридцать, семьдесят, девяносто, сто пятьдесят лет, должно найтись что-то такое, что он мог бы использовать, что-то столь тривиальное, что Тику это проглядел, что-то столь бессмысленное, что ни один прежний президент не обратил на это внимания. Однако это что-то должно нести в себе огромный потенциал и, при должной подаче, привести нацию под знамена Кимати.

Через семь часов он нашел то, что искал.

— Ты шутишь, так? — спросил Нджомо.