Учись слушать. Серфинг на радиоволне - Марина Москвина

В нашем доме – он один такой в Москве – крыша заменяла жильцам двор. Там был клуб, клумбы, качели, волейбольная площадка. Мы разъезжали по крыше на самокатах, роликах и велосипедах. А вечерами в клубный телескоп разглядывали звезды и планеты.

На десятом этаже было издательство «Советский писатель». Отправляясь гулять на крышу, мы сталкивалась нос к носу в лифтах, на лестнице и в коридоре со знаменитейшими писателями, ходячими легендами, которых потом будем изучать в университете, но кто да кто движется тебе навстречу и отвечает на твое «Здрасьте!», для нас пока оставалось тайной.

Огромные издательские окна смотрели на крышу. Однажды летом мы играли в 12 палочек. Игра вроде пряток, но выручаться надо, стукнув ногой по доске. С доски падает 12 палочек. Пока ты их подбираешь, все снова прячутся. В тот день мне страшно не везло, я эти палочки собирала раз восемь. Вдруг из окна издательства шагнул на крышу человек. Он был в очках, костюм с жилетом. Платок в кармане на груди. Как дирижер. И он сказал:

– Чур, на новенького!

– Вот вы и водите, – говорю, – раз «на новенького».

– Я и буду. – Он собрал палочки, сложил на край доски.

Но из окна послышалось:

– Кассиль! Где вы?

– Зовут, – сказал он. И ушел. Обратно в окно.

Это был швамбранский адмирал Лев Кассиль, автор «Необычайных приключений двух рыцарей, в поисках справедливости открывших на материке Большого Зуба великое государство Швамбранское».

Тем летом я перешла в пятый класс и с жадностью проглотила «Кондуит и Швамбранию». Все там было любимое, вплоть до Длинношеего, Тараканьего Уса, Историка Э-мюэ, даже Цап-Царапыча!

Я старалась представить, что творилось во времена детства Лели и Оси в Покровске. Жизнь на материке Большого Зуба бурлила чудовищными потрясениями: войнами, путешествиями, приключениями и чемпионатами. Чего стоит фраза «О закате в тот день адмирал ничего не пишет, очевидно, в Швамбрании по случаю переворота был сплошной непрерывный восход».

Я пыталась вообразить Брешку – Брехаловку – Базарную площадь, городской театр, гимназию, Народный сад. Как Леля с Оськой, наказанные родителями, томятся в темном углу, сочиняя гимн Швамбрании, тщательно продумывая герб – шахматная Королева, Корабль, Автомобиль и Зуб; ни на миг не теряют из виду остров, блуждающий в поисках единой всеобщей Истины…

– Ну а зачем вам это нужно? – спрашивали их.

– Мечтаем, – они отвечали, – чтоб красиво было.

Главу «Бог и Оська» мы с Люсей перечитывали по многу раз вслух.

А этот чудесный эпизод, когда священник пытается катехизировать Оську и спрашивает, простерев длань:

Наше затейливое семейное предание гласит, что одно из первых изданий «Кондуита…» подарил Люсе сам Лев Кассиль. В начале 30-х на крыше устраивали грандиозные футбольные чемпионаты окрестных дворов и переулков. Их непременным участником бывал такой же, как моя Люся, футбольный фанат Костя Есенин, сын Сергея Есенина и актрисы Зинаиды Райх.

На матчах Люся бегала «заворотным хавом» или «загольным кипером», так называли подающего мяч футболистам. Если мяч вылетал за ограду и падал вниз, лифтерши лифт не гоняли, и Люся съезжала по перилам или спускалась по железной пожарной лестнице, которую я уже не застала. Особым шиком среди ребят считалось перелезть через ограду и гулять по карнизу над бездной. «А кто боялся, того все считали слабаком, и мы до сих пор помним их имена», – сказала служившая на войне в десантных войсках на войне и чудом уцелевшая подруга Люси Галя Полидорова.

Однажды во время футбольного матча вратарь получил травму. Ворота заслонил «загольный кипер» и не пропустил ни одного мяча. Почетным членом жюри был Лев Кассиль. Он вручил кубок победителям и спросил: «А что, ваш вратарь девочка?» – «Да, бывший заворотный хав, голкипер Люся». Тогда-то и получила мама в подарок от Кассиля «Кондуит и Швамбранию»!

Кстати, «голкипером» Люсю назвали потому, что вратарем защитника ворот стали называть позже. Сразу после того, как Лев Кассиль написал нашумевший роман «Вратарь республики». Это история о подвигах волгаря-арбузника, легендарного футболиста Антона Кандидова, непобедимого, непробиваемого чудо-вратаря. Будто роман был ответом на письмо школьника Льву Кассилю: «Дорогой Лев Кассиль, пожалуйста, напишите такую книгу, на каждой странице которой что-нибудь бы случалось!»

Другой парень – Коля Коврижкин – переписал от руки целый роман и послал Кассилю как знак своей сумасшедшей любви, преданности и поклонения.

Свист голубятников, дрынчание воздушных змеев, гомон пристаней, великолепный бас-профундо большого парохода, скрежет мотора глиссеров, уханье паровозных труб, восторженный рев зрителей на трибунах стадиона… Лев Кассиль знал это все, и не понаслышке. Как болельщик и спортивный журналист он объездил весь мир.

«Мо-лод-цы!» – кричат болельщики на стадионах спортсменам и даже не подозревают, что этот зажигательный клич изобрел Лев Кассиль. Дело происходило на зимних Олимпийских играх в Италии. Разыгрывались титулы мировых и олимпийских чемпионов по хоккею с шайбой. Советская команда встречалась с американской. Шла сухая ничья. И вдруг наш Хлыстов распечатывает ворота противника. До этого советские болельщики кричали своим: «Давай!» А тут Лев Кассиль говорит:

– Что бы нам крикнуть такое позвучнее хором? Хо-ро-шо!.. Нет, слабо. Впе-ред!.. Не звучит. Мо-лод-цы! А? Мо-лод-цы! Попробуем?