Тлен и пепел - Елена Шелинс

   Ненадолго повисла тишина, кто-то из гостей замер, впечатленный моментом, кто-то, больше из вежливости, терпеливо сдерживал зуд разговорчивости или вертел головой, тщетно ища замешкавшегося неподалеку разносчика напитков.

   Отец Элины, волнуясь, сглотнул, потом несколько секунд откашливался, прочищая горло, и, наконец, заговорил:

   — Дети мои… Элина… Я уже не один год знаком с Мортеном, и сейчас… с легким сердцем…

   Кереген Темпич, не удержавшись, смахнул набежавшую слезу и без дальнейших слов приложил пальцы к другой стороне крышки.

   Вновь полыхнуло зеленым, но на сей раз шкатулка распахнулась.

   Все произошло так быстро, что я смогла рассмотреть лишь два серебристых прочерка, скользнувших по рукам помолвленных. Раздался сдавленный вздох Элины, она качнулась, но Мортен, изловчившись, придержал девушку, не давая ей упасть.

   На их запястьях, еще извиваясь, словно устраиваясь поудобнее, расположились серебристые металлические змейки. Маленькие пасти артефактных браслетов алели кровью, — каждая из них предварительно впилась в палец одного, и лишь затем обвила запястье другого.

   Это — кровная клятва. Такие браслеты спадают только после брачного обряда, так же скрепленного кровью. Когда-то они являлись залогом грядущего брака, не давая никому из молодых сбежать или передумать их семьям. Раньше исключений не бывало, сейчас же правила смягчили, и подобных змеек могли снять жрецы с письменного и заверенного на то указания родителей помолвленных.

   Стало дурно. Словно из-под толстого покрывала я слышала, как зазвучали аплодисменты, и поспешила к ним присоединиться, не сводя глаз с браслетов.

   По ним медленно перетекала жизненная энергия, словно это были ветви деревьев или амфибии в спячке, а не украшение из металла.

   Грянула музыка, засуетились официанты. Маменька вручила мне бокал и тут же со мной чокнулась, и я послушно выпила пузырящуюся на языке жидкость.

   Когда подняла глаза на площадку, все ранее присутствующие на ней исчезли, и их заменила тонкая невысокая девушка с распущенными красными волосами, в бордовых нанайских шароварах и блестящем оранжевом верхе, закрывающем горло, но оставляющем открытыми руки. Прежде чем я всерьез озадачилась, кто она и что там может делать, незнакомка затопала босой ножкой и, крутя бедрами, пустилась в дикий пляс. Пара поворотов, — и девушка, взмахнув руками, сотворила огромный белый огненный цветок, жар которого докатился до моего места.

   Я моргнула, с трудом вспоминая об обещанном представлении. Танцевать здесь в таком виде , пожалуй, могли только магички, стоящие особняком от большинства условностей и правил.

   Тело танцовщицы было таким же гибким, как у змейки, и я вновь нахмурилась, вспоминая о браслетах. Я даже не могла сформулировать причину, по которой они так сильно пугали меня. Не потому ли, что та энергия, что бежала по металлу, была чистейшей энергией жизни, противоположной холодной силе, источаемый темным даром?

   Залпом допила остатки шампанского из бокала. Танцовщица тем временем делала вид, что жонглировала пятью огненными шарами, в действительности их не касаясь. Я еще некоторое время любовалась точными выверенными движениями магички, и вдруг почувствовала чужой взгляд.

   Огляделась, и внимательные глаза нашлись ровно напротив. Из массы гостей, галантно подставив руку какой-то светловолосой девушке с оголенными плечами в голубом атласном платье, на меня пристально смотрел Идвин.

   B дорогом нарядном костюме и с тщательно причесанными волосами он казался настоящим пижоном по сравнению с тем, каким я видела его на кладбище.

   Я не нашлась сделать ничего лучше, как улыбнуться, перехватить у проходящего мимо официанта очередной бокал и, глядя на Идвина, приподнять его, словно чокаясь, — во время представления вряд ли кто еще мог обратить на меня внимание, а если бы и обратил, то не понял, кому именно я адресую свой смелый жест.

   На краткий миг на лице Идвина смешалось яростное и вполне справедливое возмущение моим поступком и вместе с тем мальчишеское желание рассмеяться. Наконец, он коротко прыснул и покачал головой, отводя от меня взгляд.

   Я выпила вина, чувствуя, как мелко дрожат мои пальцы.

   А что я хотела? Я с самого начала понимала, что некромант принадлежит к тому же слою общества, что и я. Теперь остается лишь упорно игнорировать присутствие друг друга на подобных мероприятиях, пока нас рано или поздно лицом к лицу не сведет случай в лице какого-то общего знакомого.

   Представление длилось почти час, и первую девушку сменило еще как минимум пятеро магов. На площадке то трещали покорные воле выступающего извилистые молнии, то собирался плотный туман, то шел настоящий снег. Последний маг использовал ледяные осколки для демонстрации магии иллюзий, создавая миражи диковинных существ.

   Когда маги откланялись, толпа буквально гудела от переполнявших ее впечатлений. Фейерверк, которого все так ждали, оставался впереди, но уже было абсолютно ясно, что о сегодняшнем вечере еще долго будут говорить, вызывая едкую зависть тех, кого сюда не пригласили.

   Мы с маменькой еще некоторое время наслаждались хорошим вином, к тому же, к нам присоединились госпожа Темпич, Элина и ее жених, оказавшийся обладателем превосходного чувства юмора.

   Мама Элины имела необыкновенно торжественный вид, и ее распирало от ощущения собственной значимости. Она, уже ослабив хватку, позволила себе в полной мере насладиться собственным триумфом и выглядела настоящей королевой, милостиво спустившейся к своим подданным. Я видела, что маменька едва сдерживалась, чтобы не начать по-дружески подтрунивать над ней, но, казалось, настроение госпоже Темпич теперь испортить просто невозможно.

   Посередине этого разговора я почувствовала, как вдруг резко заныла моя многострадальная спина. Видимо, действие обезболивающего подходило к концу. Вместе с тем я ощущала, что уже очень устала как от вечера, так и от всего связанного с ним. Фейерверк теперь не казался таким желанным.

   Мама сильно удивилась, когда я тихо сообщила ей о желании вернуться домой.

   — Я могу доехать и одна, — в конце добавила я. — А вы, маменька, оставайтесь и наслаждайтесь вечером.

    — Нет уж, дорогая, вместе приехали, вместе и уедем, — решительно проговорила мама. — Что, разве мало я видела фейерверков? Нет ничего страшного в том, чтобы уехать пораньше.

   Госпожа Темпич вдруг оживилась, услышав ее последнюю фразу, и я была готова поклясться в том, что в глазах мамы Элины мелькнула настоящая паника. Она, пользуясь стоящим вокруг шумом, наклонилась к уху маменьки и что-то быстро зашептала. Через несколько секунд та сильно побледнела, растерянно глядя на свою подругу.

   — Что-то случилось? — с недоумением спросила я.

   Мама медленно покачала головой:

   — Все хорошо, Кларисса, не волнуйся. Мне… мне надо кое-кого увидеть. Знаешь, действительно езжай домой без меня. Я приеду сразу, как освобожусь.