ДНК миллиардера. Естественная история богатых - Ричард Коннифф

Но у подавляющего большинства видов партнера выбирают самки, и их часто непреодолимо тянет к самцам со знаком «Съешь меня» на боку. То есть они, кажется, выбирают самцов за те качества, которые мешают выживанию. Например, длинный роскошный хвост заставляет павлина тратить массу энергии. Кроме того, он лишает его способности летать и делает уязвимым для хищников. Невзрачная окраска самки павлина свидетельствует о ее вере в ценность камуфляжа, но она, тем не менее, почти всегда выбирает самца с самым большим и эффектным хвостом. В природе самок самых разных видов животных привлекает глупое (казалось бы) демонстративное поведение (и бесполезные качества) самцов – яркие перья, ветвистые рога и театральное ухаживание. То же самое относится, разумеется, и к богатым людям. Так, когда лысый, никогда не расстающийся с сигарой миллиардер Рон Перелман впервые заинтересовался Патрисией Даф, он позвонил ей из личного самолета в аэропорту Los Angeles International. Он не просто попросил ее о свидании, а сказал, что самолет готов взлететь и будет ждать, пока она не присоединится к нему. Даф, затрепетавшая от такой нескромности, в конце концов согласилась.

Нужно признать, что половой отбор иногда заставляет и самок демонстрировать нерациональное поведение, вызывающее восторг в самцах. Например, маленькие молочные железы годятся для вскармливания ребенка не хуже больших, а в среде обитания наших далеких предков женщины с плоской грудью были также лучше приспособлены для лазания по деревьям и спасения бегством от хищников. Таким образом, логика естественного отбора говорит, что наш вид должен бы нуждаться в бюстгальтерах самого маленького размера. Но мужчины любят большие груди. Их наличие – это, конечно, гандикап, та цена, которую наши прапрабабушки заплатили, чтобы, как говорит Захави, демонстрировать лучшую способность к вскармливанию в форме явно видимых жировых отложений.

Учитывая жестокую функциональность природы, можно задать вопрос: почему вообще прижились столь «дорогие» элементы саморекламы? Классическое объяснение, приводимое в учебниках по биологии, говорит о «самопроизвольном процессе». Этот вариант теории полового отбора предложен английским математиком Р. Фишером. Предположим, предки современных павлинов не имели ярких ободков вокруг глаз и пышных хвостов. Затем произошла мелкая генетическая мутация, и у некоторых самок развилась страстная тяга к самцам с чуть более длинными хвостами. Если более эффектные самцы были одновременно крупнее и здоровее, то выбиравшие их самки, вероятно, приносили больше потомства. У самцов начинали преобладать более длинные хвосты, за которые их выбирали самки. Пока все понятно. Однако традиционное мнение Фишера сводится к тому, что самки вскоре стали обращать внимание исключительно на эту черту, независимо от общих качеств самца. Здесь начинается цикл бесконтрольной «гонки вооружений»: на протяжении тысяч поколений павлиний хвост непрерывно удлинялся и становился пышнее, пока не настал момент, когда уже самец не мог добиться расположения самки, если позади него не трещал огромный веер. В силу вновь вступает естественный отбор, чтобы остановить «неуправляемый процесс» на той стадии, когда развившиеся у самцов украшения делают их легкой добычей хищников.

Слабость этой идеи, как заметил один из учеников Захави, состоит в том, что половой отбор производится не столь эксцентрично. В реальности самки тщательно проверяют, являются ли самцы хорошими партнерами, равно как и самцы проверяют самок, хотя, быть может, и не так тщательно. Захави пришел к мысли, что самки выбирают самца с неким преувеличенным качеством лишь в том случае, если оно свидетельствует, что самец окажется лучшим партнером. Так какой прок павлину от огромного хвоста? К чему было ирландскому лосю отращивать рога размахом в двенадцать футов?

Захави предложил теоретический ответ, а позднее подтвердил его на практике, наблюдая за говорушками. Он пытался понять, почему говорушки кричат на ястреба, вместо того чтобы тихо спрятаться в кустах. «И тут я понял, что они говорят с хищником». Они устанавливали себе гандикап, раскрываясь перед ястребом и показывая, что внезапной атаки не получится. Это убедило Захави в том, что эффектный гандикап (крик говорушки, павлиний хвост, рога лося) служит полезной цели. Те черты, которые привлекают самок, одновременно обескураживают хищников и конкурентов.

Такова была основная идея, которую оксфордский биолог Алан Графен усовершенствовал языком теоретической математики. Он начал с предположения о том, что самки могут использовать гандикап как критерий для выбора наилучшего самца. Например, лис с отметиной «Съешь меня» не прожил бы ни одной зимы, если бы не был также исключительно быстр и хитер. Затем Графен учел, какое преимущество получают дочери, унаследовавшие лучшую приспособленность, но не имеющие признаков безрассудного гандикапа папаши. Наконец, он прибавил к этому преимущество, которое получают сыновья, обремененные гандикапом, но зато привлекающие больше самок и отпугивающие больше соперников, Графен уточнил свою модель, используя идею Захави, которой пренебрегли другие ученые: гандикап отца проявляется в сыновьях пропорционально их собственным физическим способностям. Так, отец может прыгать перед мордой хищника, как чемпион, но его отпрыск, если ему не хватает сил, вскоре из звена эволюционной цепочки превратится в чей-то обед. Внеся все эти вычисления в свою модель, Графен выяснил, что со временем принцип гандикапа должен привести к росту рождаемости. Таким образом, инстинктивная склонность к рискованному демонстративному поведению и восприимчивость к нему должны распространяться среди особей вида.

Тема сексуальной демонстрации может ввести читателя в заблуждение, и я считаю необходимым предостеречь его. Во-первых, в связи с том, что в природе расточительное позерство свойственно самцам, ухаживающим за разборчивыми самками, может легко сложиться ошибочное впечатление, что рискованная демонстрация – это мужской феномен. В нашем виде выбирают, как правило, женщины. Но и мужчины, особенно богатые или знаменитые, могут быть привередливы. Поэтому сексуальной демонстрации предаются оба пола. Женщина, как и мужчина, может купить картину Ван Гога или спекулировать ради повышения своего статуса тем фактом, что у нее есть, скажем, стол с покатой крышкой в стиле чиппендейл середины XVIII века или сумочка от Lana Marks за 4 тысячи долларов.

«Мисс Маркс работает только с лучшими материалами: шкурами ящериц, аллигаторов, крокодилов, страусов, – объяснил мне продавец. – Все металлические части сделаны из меди, которую окунают в 24-каратное золото, да еще и не один раз, отчего они приобретают такой глубокий желтый цвет. Вот сумочка принцессы Дианы, заказанная ею незадолго до гибели».

Женщины прибегают и к рискованным демонстрациям, как, например, Сьюзен Бутчер, которая выиграла Iditarod (гонка на собачьих упряжках), побив предыдущий рекорд (поставленный мужчиной) на тридцать один час. Социалистка и любительница саморекламы Сэнди Питман, конечно же, тоже демонстрировала описанное Захави поведение, когда пыталась стать первой женщиной, покорившей семь высочайших горных пиков планеты. Впрочем, она весьма неравномерно распределила гандикапы, когда поднималась на Эверест, нагрузив спутников, которые фактически подняли ее на вершину на веревке, восьмидесятифунтовым спутниковым телефоном, еще и кофеваркой-эспрессо и запасом кофе Dean&DeLuca’s Near East blend. Женщины предпринимают рискованные демонстрации и в более традиционной манере, как поступила, например, актриса Дженнифер Лопес, появившаяся на церемонии вручения «Оскара» в платье, которое игнорировало гравитацию, анатомию и здравый смысл. Сейчас мы знаем, что оно держалось на клее. Зачем все это? Затем, что демонстративное поведение по-настоящему впечатляет только тогда, когда доходит до опасной грани. Как говорят богатые мужчины и женщины, участвующие в морских парусных регатах: «Если ничто не ломается, значит, яхта чересчур крепкая».