Клетка - Стеф Хувер

Она это только что придумала. Сделала вид, что больше увлечена не горизонтальными связями, а вертикальными.

Клеменс купился, закинул в рот пластинку жвачки и выдал:

– Ошибаетесь.

– Что? – переспросила Шейла.

– Их отец, – мужчина постучал ногтем по экрану в нужной точке, – умер лет за десять до того, как его место заняла нынешняя директриса.

– И от чего он умер? – Девушка немного отстранилась, потому что Клеменс придвинулся и окутал ее мятным ароматом, словно собирался брать врага в окружение.

– Инсульт, – передернул плечами собеседник, не замечая или делая вид, что не замечает ее маневра. – Говорят, девицы остались на попечении бабушки, но та особо ими не интересовалась, ей гораздо важнее было устроить свою жизнь. Но тем не менее Опал Норрис закончила университет. А ее сестра занимается чем-то творческим.

– Какие подробности, – усмехнулась Шейла.

– Могу и еще добавить. Близнецы часто играют друг в друга, путают, меняются одеждой и привычками. Вне зависимости от возраста. Ваш брат же считал, что дело в шизофрении. Наблюдал, рисовал…

– Что? – Она встрепенулась, прерывая этот ненужный поток слов. – С чего вы решили, что у меня есть брат?

Клеменсу, видимо, нестерпимо хотелось курить. Он достал пачку сигарет, принялся вертеть ее в руках, попутно рассказывая, что Брэд любил делиться воспоминаниями о своей сестре. Не со всеми. С ним, с Клеменсом.

Якобы даже показывал портрет Шейлы, очень похожий на оригинал, но с длинными волосами, более округлыми щеками.

– Бред! – вспыхнула девушка. – Должно быть, это у вас неладно с головой, сочиняете какие-то сказки! Романы писать не пробовали?

– Но вы ведь видели этот портрет? – Клеменс ткнул пальцем в скетчбук Брэда, лежащий перед компьютером.

– Он лежал в комнате отдыха, – прищурила глаза Шейла. – Мне показалось, я могу его взять.

Клеменс подступил на шаг, и девушка обратила внимание, что они почти одного роста. Мужчина провел пальцем по ее скуле, подбородку…

Шейла дернулась, как от огня:

– Простите, я не гей!

– Я тоже.

Клеменс рывком притянул девушку к себе и впился в ее губы поцелуем. Ненадолго. На какой-то короткий миг. Потом сам же и отпрянул.

Шейла даже не успела возмутиться. Просто рефлекторно сжала руку в кулак и в запале ударила нахала по лицу. Даже не поняла, куда именно и как это у нее получилось.

Клеменс глухо охнул и наклонился вперед. На пол закапали тягучие алые капли.

– А вы горячая штучка, – прогундосил, видимо собравшись с мыслями.

Достал платок из кармана, приложил к носу и слегка запрокинул голову.

Шейла хотела было уйти, оставив его разбираться с проблемой, в которой тот был виноват сам, но мужчина загородил ей дорогу. Не отпихивать же? Девушке вообще не хотелось к нему прикасаться. И жаль тоже не было. Даже напротив – хотелось, чтобы нос оказался сломан. Только вот ее пальцы и без того противно саднили.

– Не знаю, зачем вам был нужен этот маскарад, – чуть хрипло проговорил Клеменс спустя какое-то время, – но, признаться, я узнал вас не сразу в этом виде. Пока вы не взяли в комнате отдыха томик поэзии. Брэд говорил, что вам нравятся стихи.

– Не верю, – тряхнула головой Шейла. – С чего моему брату с вами секретничать?

Клеменс передернул плечами:

– Ну надо же с кем-то общаться. Все ровесники казались ему детьми. Те, кто постарше, сами считали его ребенком. Я, видимо, дал парню шанс показать себя.

– Несете полную чушь!

– Ну ладно. Черт с вами. Просто ваш братец рисовал ваше милое личико на моей лекции. Пришлось разобраться. А он только послал меня. Заносчивый ублюдок! Похоже, вся ваша семейка любит выставляться и задирать нос!

Шейла вскинула голову, схватила скетчбук и, наплевав на брезгливость, буквально отпихнула Клеменса с дороги.

Мерзость! Какая мерзость!

На химии Сэлл сидел один. Точнее… он всегда сидит один – это в лаборатории столы большие, и работать приходится в парах.

Несмотря на мысли по поводу истинного имени Гейла Мелларка, который… которая старательно избегала встретиться с парнем взглядом, Сэлл постоянно отвлекался – ему как будто кого-то не хватало рядом. Парень то и дело озирался по сторонам, но Амелии на сегодняшнем модуле не было.

Селестин Уэст сосредоточился на задачах.

– В среду у вас тест. – Приглушенный гул в аудитории перекрыл голос преподавателя. – Важный в этом семестре. Поэтому прошу вас тщательнее подготовиться.

Нет, ну для чего она комедию ломает!

Сэлл дернулся, но сразу же опомнился, огляделся по сторонам и поджал губы. Ручка покатилась по поверхности стола и нырнула под ноги сидящего впереди бедолаги Колина.

Тот увидел или услышал. Нагнулся, чтобы поднять и отдать ручку хозяину, но тут же осекся, потому что с соседнего ряда раздался громкий шепоток:

– Он дристомет, Колин. Дрис-то-мет. Или хочешь, чтобы вся школа и тебя так называла?

Колин задрожал. Это было видно даже слепому.

– Брось каку, Колин, – слащаво, как будто разговаривал со слабоумным, нашептывал гадости Лохматый. – И немедленно вымой руки, пока они не покрылись уродливыми бородавками!

Ручка снова шмякнулась на пол.

– Вот гнида! – Сэлл вскочил с места. Стул, на котором он сидел, отъехал назад, ударился о стену и с грохотом завалился набок.

Десяток любопытных глаз уставились на парня. В том числе и Мелларка.

Сэлл прямо посреди модуля бросился на этого говорливого упыря – как его? – кажется, Паркла Льюиса. Длинная шпала с лохматыми патлами.

Увидев это, Колин взвизгнул, как девчонка, и вылетел из аудитории. Вероятно, действительно собрался помыть руки. Следом за ним в раскрытые двери выскочила и Зубатка, красная до невозможности. А Мелларк… преподавательница, которая все это время выдавала себя за преподавателя, очень даже по-мужски… предпочла не вмешиваться. Но вся ее суть в любой стрессовой ситуации выдавала ту, которая пряталась под мужским брендовым пиджачком с длинными рукавами и брюками свободного кроя.

Гейл… или Гейла… только ловила раскрытым ртом воздух, собираясь сказать что-нибудь подходящее, четкое, емкое, лаконичное, но слова никак не слетали с ее тонко очерченных, совсем не мужских губ. Может быть, большинство слепых недоумков и видели в ней симпатичного молодого преподавателя, но Сэлл с самого первого дня разглядел в Мелларке ту красивую сексуальную женщину, от которой тихонько, даже втайне от самого себя, сходил с ума.