Цена его обмана - Лия Романовская

Поднимается на локтях и послушно пьет лекарство. Качает головой и серьезно отвечает:

— Не суетись, заживет как на собаке. У тебя что?

А что у меня? Я что-то даже еще и не осматривала себя особо. Ночью было не до того, больше всего хотелось спать.

— У тебя из носа кровь идёт, не чувствуешь?

А?..

Провожу пальцами под носом и надо же, там и правда немного крови.

— Голову запрокинь, теперь я тебя лечить буду. Сосуды слабые, хотя... от такого удара неудивительно.

Верт поднимается с постели и тут только я замечаю, что он совершенно обнаженный. Резко отворачиваюсь под его слабый смешок. Интересно, он это специально?

— Трусы хоть надень!

Артем чем-то там шуршит, видимо ищет эти самые трусы и уходит за льдом, а я думаю, что мне в очередной раз повезло. Ничего не сломано, я жива и рядом такой крепкий орешек с обалденной фигурой и...

Кажется, даже краснею от собственных мыслей. Но тут как раз появляется сам виновник моего волнения и прикладывает лед к носу.

— Так и будем друг дружку лечить, — пытаюсь шутить, но голова занята исключительно Артемом.

Он берет меня на руки, относит обратно в гостиную. Заворачивает в теплый плед и укладывает на диван.

— Сейчас чай заварю и пожрать бы чего-нибудь не мешало...

А я меньше всего хочу, чтобы он уходил.

— Обними меня, пожалуйста... мне так холодно, — едва слышно бормочу я, кутаясь в толстый плед, который ни черта не греет.

— Сейчас, маленькая... — шепчет он, обнимая меня за плечи. Делает усилие и перетаскивает с дивана себе на колени, прижимая прямо к сердцу.

Кладу голову ему на грудь и вдыхаю терпкий аромат туалетной воды с примесью запаха крови. Рана на руке вновь кровоточит...Пальцами вожу по крепкой руке, сбитой до костяшек и покрытой одной сплошной коркой. Не вижу его лица, но знаю, что сейчас он морщится, чувствую.

— Больно? Прости...

Артём пытается смеяться, но смех больше напоминает надсадный кашель. Обнимает покрепче и шепчет куда-то в шею, отчего я тут же покрываюсь тысячью мурашек.

— Нет, что ты, маленькая, не больно. С тобой больше совсем не больно...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Нет, не смогу! Не смогу подставить Артема, хоть и понимаю головой. Что должна. Но я правда не могу.

Он спит. Сладко и совсем не сексуально сопит, но отчего-то в груди поднимается волна нежности и что-то еще, что я и сама пока не могу сформулировать.

Осторожно ступая по мягкому ковру, иду в ванную и быстро одеваюсь в то, в чем пришла. Мои вещи остались в машине Артема, поэтому сейчас я стащу ключи с комода, заберу свою сумку и исчезну.

Я поеду в свой город, найду этого Германа и расскажу ему о планах Бруно в обмен на свою жизнь и жизнь Лики. Я объясню ему, что Валерки нет и быть не может. Потому что они никогда и ни при каких обстоятельствах не подставил бы Жанну и мою семью. Не хочу ввязывать во все это Верта, уверена, что смогу найти такие слова, которые убедят этого Германа мне поверить.

Покидаю Артема еще и потому что я так и не понимаю кто он — друг или враг, просто не понимаю. Ночью пытаюсь его разговорить, но он продолжает играть свою роль, а я не хочу больше этой лжи, физически не могу переваривать. Он человек Германа и этим все сказано! Пусть даже и утверждает, что больше на него не работает. Верить нельзя никому, только себе.

Когда приезжаю на вокзал, приходит сообщение от Артема:

— Где ты?

Недолго думая, отвечаю:

— Там, где и должна быть.

— Дура! Мать твою!

Выключаю телефон, но вдруг слышу незнакомое пиликанье во внутреннем кармане джинсовки. В недоумении достаю незнакомый старый телефон и тут только вспоминаю, кому он принадлежал. В нетерпении открываю сообщение и замираю на месте, чувствуя, как останавливается сердце.

«Скоро приду за тобой. Родная. Твой В.»

* * *

Мимо несутся люди с багажом и озабоченными лицами, наверняка боятся опоздать на свой поезд, даже не догадываясь какая рядом разыгрывается драма. Стою посреди платформы, мешая всем вокруг и только подошедший полицейский выводит из состоянии шока.

— С вами все в порядке?

Поднимаю на него глаза и еще крепче сжимаю телефон в руках, будто опасаясь, что у меня его вырвут.

— А?

— Девушка. Все нормально? украли чего?

— А...нет, спасибо… — пытаюсь сообразить, чтобы такого ответить, но мысли похожи на кисель. Наконец бормочу что-то невразумительное, — Просто получила неприятное известие из дома...

Молодой парень в форме участливо качает головой. Наверное думает, что у меня кто-нибудь умер. Скажи я ему, что все наоборот — воскрес, сто процентов отправил бы меня в дурку.

Понимаю, что привлекаю слишком много внимания и иду в сторону выхода с вокзала. Всю дорогу до дома провожу как сомнамбула, ничего не видя и не слыша вокруг. Наверное, взорвись сейчас петарда над ухом — и то вряд ли приведет в чувство.

В подъезд захожу с опаской, больше всего на свете страшась встретить неугомонного Толика. Но его там нет, и я на цыпочках прохожу мимо его квартиры, каждую секунду ожидая услышать грохот открываемой двери и громогласный голос соседа.

Пронесло.

Дом все меньше кажется родным, будто и не жила здесь три с лишним года. Если останусь в живых, продам к черту эту квартиру и уеду куда-нибудь далеко-далеко. Туда, где ничего не будет напоминает обо всех этих событиях. А пока надо что-то решать. То, что Псих и компания молчат -совсем не означает, что они про меня забыли.

Спохватившись, включаю телефон и вижу тринадцать пропущенных звонков от Верта, один от Маски и два сообщения от Психа сексуально-депрессивного характера. Стоило вспомнить...

Еще два часа хожу из угла в угол, не решаясь поступить так, как запланировала. Мысли о брате не дают покоя, буквально сводят с ума.

В комнате Валеркина фотография запылилась. Подхожу и долго всматриваюсь в некогда любимые и родные глаза. Провожу пальцем по его лицу, оставляя след и резко переворочаю портрет лицом к столу.