Цена его обмана - Лия Романовская

Толя неугомонен и неистов в своем желании услышать мой голос, и я в конце концов сдаюсь. Спустя пару минут принимаю вызов.

— Привет! — его голос весел, впрочем, как всегда.

А умеет ли Толик грустить?

— Здравствуй.

— Как твои дела? Ооо... слышу шум колес, ты на улице?

— Да ты Ватсон, не иначе. Или нет, ты Шерлок! Точно!

Смеется, только мне совсем невесело. Как назло, Анатолий все время появляется в не самые простые периоды моей жизни. Хотя что я такое говорю? Вся моя жизнь последнее время один сплошной непростой период.

— Ну? Так что ты хотел? — я, как всегда, не слишком вежлива с ним, но только лишь потому, что этот парень никак не поймет, что мне совсем не хочется с ним общаться. Нехорошо, наверное. Он вроде бы не сделал мне ничего плохого, но очень уж навязчив.

— Ты, как всегда, сама любезность, но я не обижаюсь.

«Еще бы ты обижался», — думаю я про себя.

— А кстати... ты уже нашла себе кого-нибудь на отдыхе?

— Ты забываешься!

— Да ладно-ладно, просто вопрос. Глупое любопытство, не обращай внимания. Я в принципе просто так, хотел узнать когда вернешься?

«Никогда, Толя. Для тебя никогда!» - Вновь думаю про себя, но вслух отвечаю совсем другое:

— На днях, не раньше.

— Отлично! Тогда предлагаю совместный соседский ужин с пиццей, попкорном и киношкой?

Сразу же хочу отказаться, но что-то дергает меня согласиться. Хотя какая уж тут киношка, если высока вероятность остаться без головы?

Ладно, Толе об этом знать совершенно необязательно, поэтому пусть тешит себя напрасными надеждами пока я тут пытаюсь выжить.

Болтаю с Толей и не сразу понимаю, что путь мне преградил чёрный джип, а когда соображаю, становится слишком поздно. Все происходит словно дежавю, один в один как в прошлый раз, не успеваю я опомниться, и вот дверь открывается и меня оперативно затаскивают в салон. Я даже закричать не успеваю, как получаю по лицу... Кажется, на какое-то время вырубаюсь, но это не точно...

Очухиваюсь среди чужих ног, понимаю, что лежу лицом на полу машины, на этих самых ногах и тут же пытаюсь приподняться, за что получаю болезненный тычок по почкам. Охаю, слезы брызжут из глаз и мне ничего не остаётся, как лечь, словно побитая собака обратно, стараясь не дышать и не двигаться лишний раз, чтобы больше не получать затрещин.

* * *

Каждых ухаб и яма отдаются болью в теле, и я молюсь, чтобы мы уже поскорее куда-нибудь приехали. А еще лучше, чтобы за мной как в прошлый раз пришел Артем и черт с ним, с его обманом. Сейчас я готова все ему простить. Все и даже больше. Даже на будущее. Только бы он нашел меня и спас. Хотя умом понимаю, что это невозможно, что-то из области фантастики.

Спустя какое-то время, которое кажется мне вечностью, машина резко останавливается, и я пребольно влетаю носом в носок грубого ботинка. Ойкаю, чувствуя выступившую на лопнувшей от удара губе кровь. Выволакивают меня также молча, грубо и совсем, ну вообще не церемонятся, будто я мешок картошки. Отбиваю, кажется, все, что можно отбить, и становится так больно, что перехватывает дыхание. Плохо соображаю, словно нахожусь в тумане, и все кажется каким-то нереальным, будто дурной сон.

Пока меня куда-то ведут, никто не произносит ни слова — ни я не спрашиваю, что происходит, ни они никак не комментируют происходящее. Головой понимаю, что возможно это тот самый Бруно решил взять реванш и все-таки показать мне небо в алмазах. И, кажется, я угадываю.

В прошлый раз в машине мне не удалось его как следует рассмотреть, так как мы были знакомы слишком уж мало. Зато сейчас, когда меня бросают ему под ноги, и я, не успев сгруппироваться, падаю на колени, появляется сомнительный шанс узнать, что за дядька такой.

Если бы не мое положение, ей богу, посмеялась бы от души. Тщедушный, с жидкой бородкой и мелкими, близко посаженными глазами мужик неопределённого возраста смотрит насмешливо, понимая, кто здесь король вечеринки. Среднего роста, щеки впалые, белки глаз с желтоватым оттенком. Дяде явно не помешало бы проверить печень. Смотрит на меня как на вошь, постукивает тростью с набалдашником в виде черепа по кафельному полу. Понтовщик и позер.

— Не знаешь зачем мне тебя притащили, а?

Странный вопрос. Очевидно, что нет.

Качаю головой и трость упирается мне в подбородок. Давит так сильно, будто намерен сломать челюсть.

— Мне эти ваши игры ни к чему. Передай Глебу, что я в этот спектакль не поверил, и твои «якобы» поиски «якобы» ожившего трупа меня не задобрят. Но для начала я тебя своим мальчикам отдам, пускай они поиграют с девочкой. Они, уж поверь мне, еще не забыли то недоразумение на дороге. И не только тебе...

Нажимает на правую щеку, заставляя развернуться влево. Дверь распахивается и резкий вскрик вырывается из горла, потому что в этот момент в комнату вталкивают Артема...

Не могу смотреть на его окровавленное лицо, мне так страшно, что только высшие силы знают, каких усилий мне хватает, чтобы не упасть. Чтобы просто устоять на коленях.

— Ну что, Верт, будешь девочку свою спасать, а? Она такая сладкая... — обходит меня, втягивая ноздрями мой запах, словно хищник, вот-вот приготовившийся вкусно отобедать, — Такая нежная...

Клацает возле моей шеи зубами, и я от неожиданности дергаюсь словно от удара. Смеется и его хохот поддерживают остальные. Стадо...

Бруно медленно направляется к Артему, и я зажмуриваюсь, когда он замахивается на него тростью. Но не слышу ни удара, ни вскрика.

Открываю глаза, вижу, как морщится Артем и в груди все сжимается от дикой жалости к нему.

— Отпусти её, — говорит он с трудом, громко дышит, но голос тверд и даже угрожающ.

Мне кажется, что сейчас все вокруг рассмеются, но напротив, в комнате, в которую сквозь большие, почти панорамные окна льется нестерпимый яркий солнечный свет, наступает зловещая тишина.

Бруно неспеша разворачивается и вновь идет ко мне и молча наблюдает. Осмеливаюсь вновь взглянуть в его лицо, правда все же подняться не пытаюсь, не хочется лишний раз быть битой.

— Я не понимаю, что все от меня хотят, — как можно спокойнее начинаю я, уверенная, что сейчас меня заткнут, но на удивление, меня внимательно слушают, — Я правда не знаю ничего, в том числе и о брате. Я никогда не знала о его делах...

Замолкаю, понимая, что мои слова — пустое, но пока меня не перебивают все же осмелев, продолжаю:

— Я очень хочу знать, что с ним случилось, погиб ли он на самом деле. Хотя если честно у меня нет никаких сомнений на это счет, иначе...

Замолкаю и опускаю голову. Бруно не выдерживая, тростью поднимает мне подбородок и смотрит прямо в глаза: