Юные безбожники против пионеров - Валерий Анатольевич Шевченко

Одной из задач антирелигиозного воспитания в школе и на этом этапе сохранялось воздействие уже неверующих детей на еще верующих родителей. О том, что школьники должны оказывать непосредственное воздействие «на внешнюю по отношению к школе общественную среду», говорили многие просвещенческие работники, например инспектор Главсоцвоса А. Пчелко[711].

Неминуемо проводники антирелигиозного воспитания в школе натравливали детей на родителей. Возникала крайне нездоровая атмосфера в семьях учащихся. В селе Темпельгоф Минводского района на школьном собрании постановили заниматься в праздник. Об этом узнали родители и заявили, что не пустят ребят в школу. Дети «перехитрили» родителей: встали пораньше и побежали в школу. Но родители все-таки пришли и потащили детей в церковь[712]. Для многих школьников родители становились чем-то чуждым, даже враждебным, иногда жалким: «…Если я ее не слушаю, она плачет, дрожит даже вся. Говорит: “Я болею из-за тебя”»[713]. Пойти до конца против своей матери – значит проявить «сильный» характер. В этой связи интересны воспоминания писателя В.А. Солоухина. «Нужно сказать, что я никогда, – писал он в очерке «Черные доски», – даже в пору яростного пионерского возраста, примерно так с 1930 по 1937 год, не был воинствующим иконоборцем, подобно некоторым моим сверстникам, бросавшим в печку иконы из переднего угла, как только отец с матерью уйдут из дому. В этом был, конечно, свой героизм, потому что за выбрасывание икон иногда били. Но зато в школе пострадавшего пионера ставили в пример»[714]. Пионерка Валя Дыко из поселка Кунцево Московской области «даже в последние минуты жизни отказалась принять от матери церковный крест». Э. Багрицкий рассказал об этом в поэме «Смерть пионерки»[715]. Детей, отделяя от их родителей, принуждали нарушать одну из главных христианских заповедей о почитании отца и матери.

Дети часто находились меж двух огней. С одной стороны верующие родители, с другой – антирелигиозная школа. Такое положение отрицательно сказывалось на их психике. В одном приморском поселке школьников вывели на демонстрацию с лозунгом: «Отец, выйди в море, мы пойдем в школу». Заведующий школой начал говорить перед родителями учащихся речь: «Ваши дети требуют от вас, чтобы вы вышли в море». Но дети закричали: «Неправда, неправда, мы этого не требовали![716]»

Недовольство родителей по этому поводу оставалось массовым явлением в те годы: «Что вы со школой делаете? Ребята совершенно выходят из подчинения»[717]. «Рознь между детьми и родителями надо прекратить. А то из этого выходит непослушание родителей не только по этому вопросу, но и по жизненным вопросам, и родители как бы теряют авторитет среди своих детей. Дети себя считают умнее нас»[718]. «Теперь в семье сын и дочь сплошь и рядом говорят родителям: отстань от меня, что ты ко мне пристала, ты ничего не понимаешь – а раньше это считалось позором»[719]. «Школа последнее время уж на то пошла, что меж родителями и детьми сеет рознь. Детям велят в самые праздники всякие антирелигиозные картинки поразвешивать и из родителей безбожников хотят делать. Натравливание детей на родителей школе нужно прекратить»[720]. «Дети рано втягиваются в политическую жизнь и борются с Богом недостаточно сознательно. В результате такой антирелигиозной пропаганды получаются люди с односторонним развитием, однобокие, без необходимого в жизни морального устоя. Отсутствие последнего в детях особенно замечается родителями, но устранить нет мер, потому что школа борется с нами»[721]. «Мои дети 6 лет учатся, рыщут и ищут в молодых мозгах ненужного места, чтоб зарыть Бога, а писать правильно до сих пор еще не научились»[722].

Естественно, что родители пытались уберечь детей от антирелигиозного влияния школы. Родители наставляли детей: «Если учитель что касаемо Бога начнет, то вы его не слушайте»[723]; «Если учитель что будет говорить насчет Бога, то ты ему не верь»[724]. Часто, когда учитель говорил на антирелигиозные темы, он ощущал отчужденность и враждебный настрой части учащихся, в основном девочек. Иногда они затыкали демонстративно уши[725]. В Яндыковской школе никто из учащихся не захотел подписываться на газету «Безбожник»; оказалось, что им запретили родители[726]. Имелись случаи, когда в антирелигиозных постановках школьники отказывались играть роль священника, мотивируя отказ тем, что запретили выступать им родители[727]. В школе № 44 Сокольнического района Москвы в ученической тетради оказались надписи «Господи помилуй», рисунки церквей и икон[728].

Некоторых безбожников такое поведение родителей приводило в негодование. Они предлагали: «Таких родителей необходимо взять на учет, и, может быть, придется принять другие меры»[729]. Воинствующие атеисты потребовали принять закон применительно к «охране» детей младше 14 лет от религиозного принуждения родителей. (Соответствующий закон, «ограждающий» детей старше 14 лет, уже был). «Соответствующие организации должны принять меры к изданию закона об охране детей от религиозного насилия со стороны родителей и воспитателей», – отмечалось в резолюции I Всесоюзной конференции юных безбожников 5 мая 1930 г.[730]

Несмотря на то, что в проведении антирелигиозного воспитания в школе задействован мощный государственный и общественный аппарат, систематической работы соответствующих структур в этом направлении не получилось. Антирелигиозное воспитание в школе не приобрело характер постоянной работы. Школа активизировалась только в дни специальных кампаний. Для постоянной антирелигиозной работы требовалось создание специального детского актива при школе. Его формирование поручили СВБ СССР. Организовалось массовое детское безбожное движение, не имеющее аналогов в мире. Этому движению посвящена следующая глава.

Глава V. Детское безбожное движение в СССР. 1929–1932 гг.

Ибо Бог заповедовал: почитай отца и мать; и: злословящий отца или мать смертью да умрет

Мф. 15:4

Помимо антирелигиозного воспитания на уроках возникла необходимость организации школьников в специальные группы по борьбе с религией. Эта задача возлагалась на Союз безбожников (СБ), который был переименован на его II Всесоюзном съезде (10–15 июня 1929 г.) в Союз воинствующих безбожников (СВБ). После съезда получило развитие движение детей-безбожников.

Школьные ячейки Союза безбожников и антирелигиозные кружки существовали и до июня 1929 г. В декабре 1922 г. начинает выходить газета «Безбожник», редакция которой в октябре 1923 г. предложила объединить антирелигиозные кружки, выписывавшие газету. 27 августа 1924 г. в редакции газеты состоялось учредительное собрание общества друзей газеты «Безбожник» (ОДГБ). Собрание приняло устав общества и избрало временный Центральный совет и его Исполнительное бюро под председательством Е.М. Ярославского[731]. В сентябре 1924 г. возникает первый областной совет ОДГБ – Ленинградский областной совет[732]. В том же году появились и первые безбожные ячейки в ленинградских школах.