Удар из прошлого - Андрей Троицкий

С канистрой в руке он прошел в дом. Разлил бензин по полу, плеснул на стены. Обильно полил трупы. Теперь, пожалуй, все.

Нет, не все. Поправил себя Валиев. Он вспомнил о деньгах. Полез в карман брюк и убедился, что стопка наличности, лежавшая в заднем кармане, цела и даже не пропиталась кровью. Он подошел к сундуку, поднял крышку, стал перебирать тряпки. Валиев насилу втиснулся в брезентовые штаны, тесно облегавшие бедра, едва доходившие до щиколоток. Застегнул рубашку, такую длинную, что она подошла бы центровому баскетбольной команды.

Валиев подвернул рукава, заправил рубашку в брюки, надел на бритую голову матерчатую нашлепку. То ли панаму, то ли картуз без козырька. Глянул на себя в тусклое зеркало, помещенное в самодельную раму. Да, вид шутовской, хоть в цирк клоуном нанимайся. Но, в конце концов, все дачники немного похожи на клоунов. А он похож на дачника идиота. Валиев выкинул тряпье из сундука на пол. Выбирать все равно не из чего. Остальные тряпки просто рассыпались от ветхости, такие и старьевщик не взял бы даром.

Валиев отошел к порогу, склонился над лужей крови вперемежку с бензином, повернул колесико зажигалки. Лицо обдало жаркой волной. Валиев выскочил из дома, подбежал к «Москвичу». Поднес зажигалку к пропитанному бензином сиденью. «Москвич» вспыхнул, как факел. Валиев обернулся назад. Окна дома осветились оранжевыми языками пламени. Лопнуло первое стекло. Огонь выбрался наружу, лизнул длинным языком карниз, пополз дальше, к крыше. Все, ждать нельзя. Валиев зашел обратно на участок, обогнул горящий дом.

Чтобы не попасться людям на глаза, начал пробираться к дороге огородами, прячась за деревьями. Возвращаться он решил прежним маршрутом. Но не переть в наглую, по проезжей части. Прямой путь не самый короткий. Из соображений безопасности следует идти краем леса, оставаясь незамеченным с дороги.

Девяткин и Боков въехали в Черниховку, когда над деревней опустились серые дымные сумерки. Возле догоравшего дома покойного дяди Коли собралось все деревенское народонаселение: четыре старухи и одни старик.

Жители сбились стайкой возле черного остова сгоревшего «Москвича» и о чем-то переговаривались между собой. Старухи жужжали, как сонные мухи. Дед хранил молчаливое достоинство, рукой он опирался на палку, спину держал прямой, будто жердь проглотил. Видимо, самые интересные события остались позади. Пожар почти отгорел. Крыша и стопила дома уже рухнули вниз, деревянные балки, готовые повалиться, кое-где ещё стояли, испуская серый вонючий дым.

Девяткин вышел из машины, поздоровался со стариками. Он обошел сгоревший дом кругом, вернулся назад. Подошел к сгоревшему «Москвичу», наклонился. Внутренности машины выгорели полностью. Девяткин принюхался. Тут ошибки быть не может. Дух горелой резины и поджаренного человеческого мяса оказался таким явственным, осязаемым, что его не перебивал никакой другой запах. На полу между проволочными каркасами сидений, свернулся клубком дочерна обгорелый усохший человеческий труп.

Девяткин плюнул на землю и отошел в сторону. Боков, прилепившись задом к капоту «Жигулей», наблюдал, как тихо затрещала и повалилась горящая балка, выбросив из себя высокий сноп искр.

– Эх, поздно мы приехали, – горестно покачал головой Боков. – Видно, сгорел Тимонин. Жаль, чертовски жаль человека. Ну, может, сигарету не потушил или что. Сейчас не узнаешь.

– Не каркай, – махнул рукой Девяткин.

Он подошел к деду, угостил старика сигаретой и спросил, давно ли начался пожар. Старик медлил с ответом. Прикурив, собрался с мыслями, одной рукой он почесал ухо, другой крепче оперся на палку.

– Час уже точно горит, – наконец, ответил дед и задал свой вопрос. – А вы к Кольке приехали, к Попову?

– К нему самому, – кивнул Девяткин. – А как вас зову? Далеко живете? Дед показал на противоположную сторону улицы.

– Вон мой дом, напротив. Зовут меня Илья Тимофеевич Седов.

Девяткин достал милицейское удостоверение, развернул его перед носом старика. Подождал, пока тот прочитает.

– Расскажите, что тут случилось?

Старухи приблизились к Девяткину, прислушались к разговору, но в беседу не вступили, признавая старшинство и авторитет единственного на всю деревню представителя мужского пола. Дед горестно покачал головой и выдал, все, что знал сначала и до конца. Пару дней назад к Попову приехал на машине какой-то мужик. Видный такой, в костюме и галстуке, с портфелем. Жил у Попова, ночевал на чердаке, но из дома показывался редко. Видимо, пьянствовали с Поповым беспробудно.

Девяткин попросил старика поподробнее перечислить приметы того мужика, что гостил у Попова. Старик не жаловался, ни на слабое зрение, ни на дырявую память. Описал гостя подробно, обстоятельно. По приметам выходило – Тимонин.

Сегодня в окошко Седов видел, как во второй половине дня к дому подъехала милицейская машина. Дед показал пальцем на остов «Москвича» – эта самая. Из машины вышли два чернявых мужика – и сразу в дом. Затем старик услышал что-то похожее на выстрелы.

– Вроде пистолет пукал, – сказал Седов. – Или автомат.

А потом из дома вышел тот самый мужик, который два дня гостил у Попова. Сел в машину и уехал в сторону свалки.

– А дом когда загорелся? – спросил Девяткин. – Может, этот мужик и поджег дом? Ну, который уехал.

– Не он, – отмахнулся дед. – Я же все своими глазами видел. Прошло время, из дома выбежал чернявый мужик. Вытащил из милицейской машины канистру. И с этой канистрой в дом. Потом выскакивает оттуда, а дом уже того… Уже огонь в окнах. Чернявый зажег машину, на которой приехал. И скрылся неизвестно куда. Словно черт его унес.

Старик выдержал длинную многозначительную паузу и подвел зловещий итого своим наблюдениям.

– Сгорел Константин Сергеевич Попов заживо. И Семен сгорел, сосед его через двор. Пьяницы чертовы.

– Так вы же сами сказали, что это был поджог, – удивился Девяткин выводам старика.

– Пили бы меньше, так и живы остались, – резонно возразил дед.

Старухи одобрительно закивали головами. Девяткин подошел к Бокову, внимательно слушавшему рассказ деда, велел вызвать по мобильному телефону пожарных и милицию. Затем вернулся к старику, ещё раз уточнил, куда поехал первый гость.

– Вон, к свалке, – снова показал старик. – Только там дорога скоро кончается. Туда не ездит никто почитай уже года два. Потому что нет там ни деревень, вообще ни хрена.

Девяткин не дослушал, он занял место за рулем, махнул рукой Бокову, чтобы садился в машину. Молодой помощник устроился на переднем сидение, спросил, куда теперь они отправляются.

– Сам толком не знаю, – сказал Девяткин.

– Поздно уже, солнце заходит, – возразил Боков.

«Жигули» тронулись с места, покатили тем же маршрутом, что поехал Тимонин. Когда выехали из села, по левую сторону дороги потянулся темный смешанный лес. По правую сторону торчали столбы с протянутыми между ними рядами колючей проволоки. За первой полосой ограждения виднелся неглубокий ров или канава, за канавой – вторая полоса колючки.