Чтоб человек не вымер на земле… - Сергей Владимирович Киреев

этим горд!

Уж тут-то проблем не возникнет,

Хоть даже ты лордом кажись,

В ночи человека окликнуть

И рюмку с ним хлопнуть за жизнь.

(А если закрыто, всё глухо,

Не купишь нигде ни черта,

Серёга Евсенко, братуха,

Найдёт потайные места.)

И там, за бугром, мои братцы,

Чуть только закрою глаза,

Берёзы мне сразу же снятся,

И майская в небе гроза,

И дребезг ночного трамвая,

И даже Петров, замполит,

Который по пьянке мечтает

Пожар мировой запалить –

По ленинским как бы заветам,

Я в них не особо силён,

Пытался сначала, да где там

Понять этот самый закон

Насчёт всевозможных развилок,

Куда, по какому пути

Мы с песнями будем в затылок

Вперёд к коммунизму идти.

Когда коммунист не ворует,

Умерив свой пыл и задор,

Нормальный уже напрямую

С ним можно вести разговор.

Что делает он? Чешет репу,

Чтоб всем нам на нашем пути

Маяк, судьбоносную скрепу

Как можно скорее найти.

И, что мы в ответ там ни мелем,

Ему-то уж точно видней,

Что надо к намеченным целям

Идти в соответствии с ней,

Не просто подошвой вбивая

Булыжники в гладь мостовой,

А чтоб нас труба боевая

На подвиг вела трудовой!

А я им скажу, балаболам:

«В какую ты дудку ни дуй,

Но скрепа должна быть глаголом.

Глагол мой такой: «Не воруй!»

И ты вот представь, мой читатель,

Что, как бы он ни был нелеп,

А он не ворует, искатель

Тех самых загадочных скреп!

И, хоть я любого такого

Привык обходить за версту,

Люблю замполита Петрова

За искренность и простоту!

Над ним вороньё не пирует,

Закопанным в глину и торф.

Когда человек не ворует,

То, значит, он жив, а не мёртв.

Любому скажу: «Эй, братишка,

Какой ни манил бы нас флаг,

Но то, что без Родины крышка

И мне, и тебе — это факт!»

Идти до конца — вот мой метод.

Все знают — я тот ещё жук,

И я не могу не отметить:

Без нас-то ей тоже каюк!

Пусть ветер, хмельной отморозок,

Во всю свою глотку ревёт,

Вот хрен он от белых берёзок

Так просто меня оторвёт.

Пусть вьюга сжимает объятья,

Мне с ней воевать по плечу.

На этом вот месте опять я

Отвлечься немного хочу.

Достаточно долго, наверно,

Я с вами, друзья, говорю,

Я сам уже несколько нервно

На всё это дело смотрю.

Конечно же, он длинноватый,

Роман этот мой. Признаю́.

Но я вам озвучу, ребята,

Другую задумку мою.

Какую задумку? Такую:

Сомненья откинув и страх,

Людей осчастливить хочу я

«Войною и миром» в стихах.

Вот так, дорогой мой читатель,

Реальность — она такова.

Какой-нибудь очковтиратель

Пусть ищет другие слова,

А я разжую всё подробно,

Зачем, отчего, почему

Судьба нас долбает под рёбра,

Глядишь так, и сам всё пойму.

Тут — триста страниц-то всего лишь,

А там ты, тряся головой,

К четвёртому тому завоешь,

А что? И полезно, и вой.

Нет, я не какой-нибудь демон,

Наглец, бузотёр и буян,

А просто ментовская тема –

Бескрайняя, как океан.

В ней нет ни конца, ни предела,

Такой у природы каприз.

Я даже про всё это дело

Придумал один афоризм:

«Я рассказать хочу своим ребятам,

Пускай они заучат назубок,

Что мент неисчерпаем, словно атом,

Как космос, бесконечен и глубок!»

Меня, я так думаю, каждый

Захочет давить на корню,

Когда про ментов я однажды

Роман номер два сочиню.

В стихах, я напомню вам снова,

Он будет объёмным таким,

С «Войною и миром» Толстого

Сравнится размером своим.

Зачем я, вы спросите, братцы,

Стучу кулаком по груди?

Чтоб люди могли догадаться

О том, что их ждёт впереди

В преддверии скорого мига

(Пока ещё автор в строю),

Когда они новую книгу

Увидят в продаже мою.

Тогда-то уж точно захочет

Любой меня тюкнуть и пнуть

За мой, прямо скажем, не очень

Прямой и осознанный путь.

…Коллег моих разных немало,

Но всё же не целая рать,

Размах у кого небывалый,

Чтоб жизнь нашу всю описать –

Толстой, Достоевский. Платонов –

Он свой изучил котлован,

Ему навставляли пистонов,

Там тот ещё был балаган.

Да, много у нас грамотеев,

Которым особый почёт.

Я тоже туда тяготею,

Посмотрим, как дело пойдёт.

Я парень, конечно же, смелый,

Но есть закавыка в мозгу,

С которой неясно, что делать –

Я прозу писать не могу.

Тяжелый такой, словно камень,

Дефект у меня речевой.

А вот изъясняться стихами –

Вообще проще нет ничего.

Я здесь для того и отвлёкся,

Чтоб вспомнить родимый причал.

Я в юности секцию бокса

Почти каждый день посещал.

И вследствие этого факта –

Какой-то в башке моей звон,

Чего-то там сдвинулось как-то,

И мною открытый закон

Для умников разных, всезнаек

Озвучивать мне не впервой:

Поэт — это тот же прозаик

С отбитой слегка головой!

Ну вот я и буду стараться

Большой огород городить.

Таких литераторов, братцы,

Не следует строго судить.

Душа моя настежь открыта,

Посмотришь вот так на просвет,

И видишь, что там крутизны-то

Особой-то даже и нет.

Чего уж, и дальний, и ближний,

Все знают, каков мой удел,

Я мало чего в этой жизни

Нормально освоить сумел.

Заводом командовать вроде

Немного могу, это да.

Не слишком порою выходит,

А то и вообще ерунда,

Когда в чугуне столько серы,

И фосфора, мать его так,

Что нет ни надежды, ни веры,

Что кончится этот бардак!

И будто бы в полночь глухую

Метель заметает мой след,

И воз мой, который тащу я,

Буксует, и сил больше нет,

И совесть меня, словно сабля,

Кромсает: «Чего ты? Давай!»,

Поникла когда и ослабла

Седая моя голова,

И в ней не мозги уж, а тесто,

И нету в душе куражу,

Сюда я, на это вот место,

Спустя тридцать лет прихожу.

И вместо полезной глюкозы,

Которая слаще, чем мёд,

Я просто смотрю на берёзы,

А после иду на завод,

Включая мозги, между прочим,

И так начинаю пахать,

Что боссы уже мне не очень

Хотят …й напихать.

Спасибо им, белым берёзам,

Что могут меня излечить.

Всё ясно с моим этим возом:

Тащить