Йестердэй - Василий Сретенский

«Да будут славословия Богу в устах их и меч обоюдоострый в руке их.

Для того, чтобы совершать мщение над народами, наказания над их племенами.

Заключать царей их в узы, и вельмож их в оковы железные».

(Пс. 149; 6–8)

«Господи! Ты – Бог мой; превознесу Тебя, восхвалю имя Твое ибо ты совершил дивное; предопределения древние истины; аминь.

Ты превратил город в груды камней, твердую крепость в развалины; чертогов иноплеменников уже не стало в городе; вовек не будет он восстановлен.

Посему будут прославлять тебя народы сильные; города страшных племен будут бояться тебя».

(Ис. 25; 1–3).

«К чему Мне множество жертв ваших? Говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов, и агнцев не хочу.

Когда вы приходите являться перед лицо Мое, – кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы мои?

Не носите больше даров тщетных; курение отвратительно для меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие и празднование».

Книга пророка Исайи у первых христиан будет неисчерпаемым источником цитат и ссылок. Считается, что именно в этой книге были предсказаны и приход в мир Спасителя, и Страшный суд в конце времен. Но для нас важнее другое. Именно с этой книги начинается переворот в религиозном сознании. Утверждается представление о том, что вера не требует от человека материальной жертвы. Благодарность Богу должна выражаться в чувстве и только в нем.

Отказ от жертвоприношений – сильнейший удар по всем другим богам, первый шаг тому, чтобы люди забыли, что такие боги существуют. А они существуют?

Книга пророка Исайи очень честная и потому противоречивая. Ему (Исайе) хочется повторять, вслед за его богом: «Я Господь и нет иного, нет бога кроме меня» (Ис. 45; 5). Но в своей честности он дословно передает сказание о восставшем боге:

...

Откуда взялся у Исайи взялся «сонм богов» понятно – он пересказывал такую древнюю легенду о взаимоотношении людей и богов, что слова и термины, затершиеся от многовекового употребления, стали штампами. Даже пророк не заметил, что в единобожии никакого сонма – то есть множества – богов быть не должно.

Но это дела прошлые, но ведь и в его (Исаевой) современности кругом было множество богов. И людей «воскуряющих» им жертвы. Что им-то сказать? Богам было сказано вот что: «Умолкните передо мною… Я – Господь первый, и в последних Я – тот же… Но вы – ничто, и дело ваше ничтожно; мерзость тот, кто изберет вас». (Ис. 41; 2, 4, 24). Не очень убедительно, не правда, ли? Ругань и бахвальство. И только. Но это пока. Что-то будет впереди.

<апробация замысла>

Этап второй. Ессены. Про них известно не очень много. Кто-то назовет их религиозным течением в иудаизме, кто-то – сектой. Они появились за полтора столетия до рождения Иисуса и жили небольшими общинами в Кумране, на берегу Мертвого моря, а также в Палестине, Египте и Сирии, до конца первого века нашей эры. Считается, что Иоанн Креститель был, если не ессеном, то близким к их религиозной практике проповедником. Для нас важно то, что представления и религиозная практика ессенов стали своеобразной «демоверсией» христианства. У них появилось предание об «учителе праведности», провозгласившем божественную истину, но оставленном учениками и павшем в борьбе с «нечестивым священником». Именуя себя «сынами света» и «простецами», ессены утверждали, что заключили «новый союз» с богом и ожидали прихода последней битвы «сынов света», во главе с воскресшим Учителем, с «сынами тьмы».

Призыв пророка Исайи нашел глубокий отклик в чувствах и религиозной практике ессенов. Они не признавали ни «жертвы всессожением», ни «жертвы жиром», считая, что труд, добрые дела и добрые помыслы – лучшая замена «воскурениям». Ессены ввели обряд совместной трапезы, освящение принимаемых в общину водой и другие обряды, столь близкие, впоследствии, ранним христианам.

<воплощение замысла>