Жестокая справедливость - Сергей Майдуков

— Не повезло, — произнес он нейтральным тоном. — У меня с носом все в порядке.

— Вот и отлично, — сказала Карина. — Раздевайся. Я ужасно за тобой соскучилась.

— Я не в настроении, — стал отнекиваться Леонид.

— Подниму тебе и настроение, и все остальное. Слышал про скарфинг?

— Чего-чего?

— Скарфинг. От слова «скарф», это «шарф» по нашему. Но это не обязательно должен быть шарф.

— Ничего не понимаю.

— Ты раздевайся, а я пока объясню, — сказала Карина. — Вот тут у меня два чулка, видишь? Один я натяну на ногу, а другим пережму тебе сонные артерии во время траха. Говорят, кайф неимоверный.

— Вот ты и попробуй, — сказал Леонид, избавляясь от штанов. — Давай я тебя лучше придушу.

— Мне зачем?

— Для кайфа.

— Мне и так с тобой хорошо, глупый, — засмеялась она, обхватывая его за поясницу, чтобы приблизить к себе.

— Мне тоже, — сказал Леонид.

— Не доверяешь мне, значит?

Она посмотрела на него снизу вверх.

— Доверяю, — сказал он. — Только душить меня не надо. Кстати, откуда ты узнала про этот скарфинг?

— Подруга рассказывала, — ответила Карина. — А ты что подумал?

Вопрос прозвучал нечленораздельно, но Леонид не переспросил. Ему было решительно не до этого.

В то утро Карина была особенно ласкова с братьями. Сама сварила им кофе, напекла печенья по маминому рецепту.

— Я в город, — предупредила она после завтрака, который, как обычно в доме Мартиросянов, был поздним. — Чего-нибудь привезти?

Ей позвонили и предложили забрать все одиннадцать загранпаспортов с визовыми печатями. Билеты на самолет в Барселону тоже были готовы. Но Карина не собиралась ставить в известность братьев. Мысленно она с ними уже попрощалась — попрощалась навсегда.

— Никуда ты не поедешь, сестра, — отрезал Жорес, глаза которого все эти дни не переставали пылать красным вурдалачьим огнем. — Сегодня ночью еще двоих наших мочканули. За жратвой и куревом намылились без спросу. Покрошили из автоматов на углу. Машина так и стоит продырявленная. Ментов ни слуху, ни духу.

— Меня не тронут, — успокоила брата Карина. — А ехать в ОВИР обязательно. Моя подпись требуется. Срочно.

— Когда уже ксивы готовы будут? — нервно спросил Саркис.

— Думаю, что завтра.

— Долго они возятся! — пробурчал Жорес.

— Быстрее не получается, — заступилась за чиновников Карина.

— В другое время они бы у меня, как тараканы, забегали! — сказал Жорес. — Я бы им показал, как время тянуть за мои же бабки.

— Ничего, братик. Один день потерпеть осталось.

Отпросившись, Карина незаметно запустила Леонида в багажник своей машины, села за руль и покинула братьев навсегда. Слезы душили ее, когда она остановилась возле бандитского джипа и сообщила про фальшивую «скорую помощь», приготовленную для бегства Жореса и его свиты. Но она не заплакала, она умела пересиливать себя во имя выбранной цели.

Отъехав от цыганского поселка на безопасное расстояние, Карина открыла багажник, пересадила Леонида на переднее сиденье и сказала:

— Ну все, теперь я осталась одна. Кроме тебя у меня больше никого нет.

— И у меня, — сказал он, постаравшись придать голосу нежность, которой не испытывал.

— Мы больше никогда не будем работать и ни в чем нуждаться, — продолжала Карина. — Я посчитала. Если тратить по полмиллиона в год, то этого на сорок лет хватит. А это, между прочим, по сорок одной тысяче евро в месяц. С половиной. Чуть ли не полторы штуки в день, представляешь?

Она была не слишком умной, но очень хитрой. Эти ее примитивные расчеты вкупе с озабоченно наморщенным лобиком окончательно убедили Леонида в том, что их ожидает приз в двадцать миллионов евро. Не их, его. Армяне его обчистили, они разрушили его жизнь и бизнес, теперь им предстояло заплатить за это. Справедливо? Справедливо. А даже если бы и не так, то сильно развитая предпринимательская жилка не позволила бы Леониду Маркову отказаться от идеи добраться до капитала Мартиросянов.

— Зачем разбрасываться деньгами? — произнес он недовольно. — Их в дело вкладывать надо. Ресторан, отель, еще что-нибудь. Строительный бизнес в Испании я вряд ли потяну — конкуренция. А вот что-нибудь простенькое… Можно в ценные бумаги вложиться, например.

— Тебе решать, — сказала Карина, бросив на него косой взгляд. — Ты у нас бизнесмен. Я женщина. Мое дело о домашнем уюте позаботиться и детишек нарожать. Ты кого больше хочешь, мальчика или девочку?

Леонид вздрогнул, вспомнив ее проделки с проклятым чулком. Вместо удовольствия он испытал ужас и едва не обмочился. Какой здравомыслящий человек пожелает иметь ребенка от такой развратной и абсолютно бессердечной самки?

— Мальчика, — ответил Леонид с мечтательной улыбкой. — И девочку.

— Двух, — сказала Карина с очень похожей улыбкой на густо накрашенных губах.

Она, по своему обыкновению, была в красном платье — на кнопках, две нижние и две верхние из которых были расстегнуты. Черные волосы резко контрастировали с белой кожей плеч. От нее исходил пьянящий аромат духов. Будь на месте Леонида другой мужчина, он бы непременно испытал влечение к этой красивой молодой женщине. Только не он. К сексуальному пресыщению примешивалось много разных негативных чувств. Но верх все же брало желание заполучить миллионы Мартиросянов.

— Двух девочек? Или мальчиков? — спросил он.

— И, — сказала она. — Не «или», а «и».

— Ого! — воскликнул он с притворным восхищением. — Ты собираешься сделать меня многодетным отцом!

— А ты против? — осведомилась она.

Ее оскаленные в улыбке зубы были розовыми от помады. Леонид раздвинул края губ на пару миллиметров шире.

— Ни в коем случае, — сказал он. — Раз мы богаты, то можем позволить себе большую семью.

— Вот сегодня же и начнем, — предупредила Карина, шутливо погрозив наманикюренным пальчиком. — Теперь ты не отвертишься. Придется стараться на совесть.

Он почувствовал, что улыбка сбегает с его губ. Они все еще были растянуты в стороны, как резиновые, но это не имело ничего общего с игривым настроением. Хорошо, что в этот момент Карина парковалась и не видела выражения его лица.

— Уж я-то постараюсь, — пообещал он. — Мало не покажется.

— Надеюсь. Потому что в последнее время ты был не в ударе.

— Я запомнил выражение твоего брата по этому поводу. Саркис как-то сказал, что горный орел в неволе не размножается.

Лицо Карины стало белым, как у актрисы из фильма про вампиров.