Жестокая справедливость - Сергей Майдуков

Копылов состроил проницательный прищур, который обычно отработан у актеров, играющих ментов в сериалах.

— Где эти кусты? Покажи.

Лагутин ткнул пальцем в темный параллелепипед стриженного кустарника:

— Там. Примерно между фонарями.

— Проверим, — деловито произнес Копылов. — Ты точно видел?

— Что я, баксы с чем-то другим спутаю? — притворно обиделся Лагутин. — Такая трубочка, резинкой перетянута. Хотите, принесу?

— Не надо! Я сам!

Сделав два шагу в сторону кустов, Копылов оглянулся и строго приказал:

— Жди меня возле машины с мигалкой. Никуда не уходи. И про деньги не распространяйся.

— Улика, разве я не понимаю, — кивнул Лагутин. — Вещественное доказательство.

— Подкованный, — одобрил Копылов. — Иди к машине. Я сейчас.

По-видимому, он не хотел присваивать деньги на глазах у свидетеля. Собирался перепрятать их, а потом сказать, что ничего не нашел. В общем, сам себя перехитрил. Как только сержант, задрав ногу, перебрался через кусты, Лагутин бочком-бочком выбрался из столпотворения, покрутился среди зевак, отступил еще дальше и был таков.

Он понимал, что поступил опрометчиво, сунувшись к Леониду. Даша была совершенно права. Теперь было ясно, что деньги вытащить не получится. Выходит, придется отступиться? Что ж, Лагутин не идиот, чтобы биться лбом в закрытую дверь. Не судьба так не судьба. Недостающую сумму придется заработать иным способом. Каким?

В размышлениях об этом Лагутин вернулся домой, если такое определение применимо к съемной квартире. Даша не спала. Сидела в кухне и дымила длинной белой сигаретой. Блюдце было полно окурков разной длины и степени обгорелости. На столе стояла пустая бутылка сухого «Мартини».

— Ты же не курила, — сказал Лагутин, остановившийся у входа в кухню.

— Теперь курю, — обронила она, не удостоив его взглядом. — Ты тоже раньше не пропадал до утра. Знаешь, который час?

— Знаю. Ложись спать, Даша.

— Нет смысла, — сказала она, неумело гася сигарету. — Скоро утро. Как только рассветет, я ухожу.

Только теперь он обратил внимание, что она сильно накрашена и одета в сарафан со спадающими бретельками.

— Уже и вещи собрала? — спросил он.

— Там и собирать нечего, — ответила Даша. — Когда устроюсь, заплачу тебе за жилье и покупки. Не волнуйся.

— А я волнуюсь, — сказал он, садясь за стол напротив. — Я очень волнуюсь. Не за паршивые деньги. За тебя.

— Ничего. Справлюсь. Все живут как-то. Я не хуже других.

— Ты лучше.

— Оно и видно. — Даша сунула в губы сигарету и принялась безрезультатно чиркать зажигалкой. — Ты во мне разочаровался, что я, не вижу, по-твоему?

— Дай сигарету. — Лагутин открыл пачку. — И зажигалку. — Он высек искру, из которой разгорелось трепещущее пламя. — Хреновые сигареты. Слабенькие. И как будто духами напрысканы.

Она пожала плечами:

— Не нравится — не кури.

Бретельки, только что возвращенные на место, снова упали. Лифчик Даша не носила, ее плечи сверкали наготой в режущем электрическом свете.

— Пойдем спать, — предложил Лагутин осипшим голосом.

Он давно не курил и почувствовал, как слабнут ноги и слегка кружится голова.

— Лучше бы выпить предложил, — сказала Даша. — На прощанье.

— Тебе хватит.

— Я сама знаю, чего мне хватит, а чего нет.

Он подумал, что лучший способ остановить ее — это напоить и уложить в постель. Утром они поговорят на трезвую голову и, быть может, сумеют растопить лед, возникший между ними. У Лагутина была припасена бутылка хорошего французского бренди, но он не сразу выставил ее, решив попробовать обойтись без посредничества зеленого змея.

— Я больше не стану встречаться с Леонидом, — сказал он. — Как ты хотела.

— Только не надо делать мне одолжений, — заявила она в горделивой манере, присущей подвыпившим женщинам. — Все решено. Нам незачем быть вместе. Я больше не буду тебе обузой.

Лагутин вздохнул и выставил бутылку на стол. Добавил к ней пару чистых стаканов, достал из холодильника кое-какую закуску. Спать не хотелось. Ссориться тоже.

— Даша, — сказал он. — Я не умею ругаться и не умею мириться. Давай сделаем вид, что никаких недоразумений не было. Глупо получается. Сами портим себе жизнь. Стоит ли? Нам ведь было хорошо вместе. Вспомни.

Она посмотрела в свой наполненный стакан, как будто рассчитывая увидеть там какой-то ответ или подсказку.

— Я все помню, — сказала она и стала пить бренди большими глотками.

Лагутин протянул ей очищенный мандарин. Она запихнула его в рот целиком и стала похожа на раздувшуюся лягушку. Чтобы не рассмеяться, Лагутин выпил свой бренди и закурил новую сигарету. Он точно знал, что делать этого не следует. Когда ты продержался без курева почти год, то лучше не начинать снова. Обычно одной сигареты бывает достаточно, чтобы разбудить приглушенную тягу. Но сегодня голос разума звучал как-то не слишком убедительно. Словно ему тоже захотелось покурить.

— Мир? — спросил Лагутин, перебросив сигаретину в угол рта.

Даша пожала плечами. Бретельки не упали, потому что и без того висели вдоль рук.

— Ты, наверное, считаешь меня истеричкой, — сказала она.

— Вовсе нет, — возразил он, наслаждаясь теплом, разливающимся внутри.

— Считаешь, — настаивала Даша с пьяной убежденностью в своей правоте. — Налей мне еще.

— Может быть, хватит, Даша?

— Это я сама решу. Лей.

— Завтра ты пожалеешь, что не послушалась. Мешать напитки вред…

Не дав Лагутину договорить, Даша схватила бутылку и набулькала себе полный стакан. Дело принимало серьезный оборот. Лагутин и с трезвыми-то женщинами испытывал трудности в общении, а с пьяными…

Но, к его изумлению, влив в себя сразу грамм сто бренди, Даша не опьянела, не зашаталась, не начала расползаться по столу. Наоборот, она вроде как даже протрезвела. Во всяком случае, ее взгляд, устремленный на Лагутина, был осмысленным и вменяемым.

— Если ты не позволишь мне уйти, это плохо кончится, Антон, — сказала она. — Ты остановишь меня из жалости, а потом пожалеешь об этом.

— Не из жалости, Даша, — мягко произнес он. — Ты мне нужна. Мне с тобой хорошо, а без тебя плохо. Это достаточная причина?

Она вздохнула:

— Не знаю. Я сегодня целый день пыталась заглянуть в будущее и увидеть там нас двоих. Не получается. Пусто. Нас там нет.

Он пренебрежительно поморщился:

— Ты разве предсказательница судьбы? Гадалка?

— Женщинам не нужно обладать даром ясновидения, чтобы предугадывать некоторые вещи.