Дочь крови - Энн Бишоп

— Я надеюсь, свадьба-то хоть до этого состоялась?

— Разумеется! — с негодованием ответила Мэнни. Она со стуком опустила блюдо с ореховыми пирожными на стол перед своим бывшим воспитанником. — Как тебе не стыдно, дразнишь пожилую женщину.

— Но мне по-прежнему можно взять парочку пирожных, верно? — с показным раскаянием уточнил Деймон.

Она нежно взъерошила ему волосы и сняла чайник с плиты.

Деймон уставился в пространство. Столько вопросов — и никаких ответов…

— Тебя что-то беспокоит, — произнесла Мэнни, заливая чайный шарик.

Деймон встряхнулся.

— Я просто пытаюсь отыскать сведения, которые весьма непросто обнаружить. Один друг сказал, что я должен опасаться Жреца.

Мэнни опустила чайный шарик в горшочек.

— Ха, любой человек, у которого есть хоть капля здравого смысла, будет опасаться Жреца.

Деймон уставился на нее. Получается, Мэнни знала Жреца… Неужели на самом деле ответы были совсем близко и лежали на поверхности?

— Мэнни, присядь, пожалуйста, на минуточку.

Женщина проигнорировала эту просьбу и торопливо принялась ставить чашки на стол, стараясь держаться вне досягаемости.

— Чай почти готов. Я позову Джо…

— Кто такой Жрец?

— …он будет рад тебя видеть.

Деймон выбрался из кресла, схватил одной рукой женщину за запястье и подвел ее к другому креслу. Мэнни уставилась на его руку, на безымянный палец, на котором не было кольца с Камнем, и длинные ногти, выкрашенные в черный цвет.

— Кто такой Жрец?

— Ты не должен спрашивать о нем. Ты вообще не должен говорить о нем.

— Кто такой Жрец? — Его голос пропитался обманчивой, опасной мягкостью.

— Чай… — слабо произнесла Мэнни.

Деймон налил две чашки чаю. Вернувшись за стол, он положил ногу на ногу и сцепил пальцы.

— Сейчас.

Мэнни поднесла чашку к губам, но напиток оказался слишком горячим. Женщина вновь поставила ее перед собой и принялась крутить до тех пор, пока ручка не оказалась параллельно краю стола. Наконец она уронила руки на колени и вздохнула.

— Им не следовало забирать тебя у него, — тихо произнесла она, устремив взгляд в пустоту, вспоминая давние события. — Им не следовало нарушать договор. Ковен Песочных Часов в Хейлле начал угасать после этого, как он и говорил. Никто не может нарушить договор, заключенный со Жрецом, и уцелеть.

Ты должен был отправиться к нему навсегда в тот же день — в день, когда получил Камень по Праву рождения. Ты был так горд, что он будет там, несмотря на то что церемония, устанавливающая Право рождения, состоялась днем, а не вечером, как это обычно бывает. Они специально спланировали это, желая, чтобы он вышел под яркий дневной свет, который отнимает силы.

Получив свой Красный Камень по Праву рождения, ты стоял рядом с матерью, Доротеей и всеми ее сопровождающими, ожидая разрешения выйти из церемониального круга и направиться к тому месту, где он ждал, опуститься на колени и принести клятву верности… Тогда эта женщина, эта отвратительная, жестокая, расчетливая женщина заявила, что ты принадлежишь Песочным Часам, что в праве отцовства отказано, что он не мог дать тебе жизнь, что она заставила своих стражей обслуживать демланскую ведьму, чтобы убедиться: она и впрямь понесла. Стоял теплый день, но неожиданно вокруг стало так холодно… Воцарился ужасный холод, просто ужасный. Доротея собрала там все части ковена Песочных Часов, многие дюжины Черных Вдов, и все они наблюдали за ним. Они ждали, что Жрец войдет в круг и бросит им вызов.

Но он не сделал этого. Он отвернулся.

Ты чуть не вырвался на свободу. Едва не дотянулся до него. Ты плакал, кричал, чтобы он подождал тебя, боролся один с двумя стражами, которые держали тебя за руки, а в пальчиках судорожно стискивал тот Камень. Вспышка Красного света — и охранников отбросило назад. Ты рванулся вперед, пытаясь добраться до края круга. Он обернулся, ожидая исхода. Один из стражей схватил тебя. Ты оказался на расстоянии ладони от края. Думаю, если бы ты хоть одним пальцем пересек эту черту, он бы увез тебя с собой, невзирая на остальных, не стал бы волноваться, будет ли тебе хорошо жить с ним или нет. Или жить вдали от твоего народа.

Но ты не смог. Ты был слишком молод, а они — слишком сильны.

Поэтому он ушел. Отправился в тот дом, в который ты все время возвращаешься, где жил ты и твоя мать, и уничтожил кабинет. Разорвал все книги, разрезал занавески, сломал все, что там было. Однако ему так и не удалось выплеснуть свой гнев. Когда я осмелилась открыть дверь, он стоял на коленях посреди комнаты. Его грудь вздымалась, пытаясь протолкнуть хоть немного воздуха в легкие, а в глазах застыло безумие.

Наконец он поднялся на ноги и заставил меня поклясться, что я буду присматривать за тобой и твоей матерью и сделаю все, что в моих силах. Я пообещала, потому что любила и тебя, и твою мамочку, и потому, что Жрец всегда был добр ко мне и Джо.

После этого он исчез. Они забрали твой Красный Камень и в ту же ночь надели на тебя Кольцо Повиновения. Ты отказывался есть, и они приказали мне заставить тебя. У них были на твой счет какие-то свои планы, поэтому нельзя было потерять тебя. Джо они заперли в металлическом ящике и выставили под солнечные лучи. Мне сказали, что он не получит ни еды, ни воды до тех пор, пока я не заставлю тебя поесть. После того как мне два дня подряд удавалось уговорить тебя, они его выпустили.

Три дня ты ничего не ел, как я ни умоляла. Не думаю, что ты вообще слышал мой голос. Я была в отчаянии. Ночью, выходя на улицу и вставая как можно ближе к железному ящику — насколько мне позволяли, — я слышала, как плачет Джо. Его кожа покрылась ожогами от соприкосновения с раскаленным металлом. Поэтому я очень плохо поступила с тобой. Я силком вытащила тебя на улицу наутро и заставила посмотреть на этот ящик. Я сказала, что это ты убиваешь моего мужа просто из злости и упрямства, что его наказывают, потому что ты плохо ведешь себя и не хочешь есть. И что, если он умрет, я буду ненавидеть тебя целую вечность.

Я же не знала, что Доротея увезла твою мать. Я не знала, что, кроме меня, у тебя никого не осталось. Но ты знал. Ты почувствовал, что она уехала.

И наконец ты начал меня слушать. Ты стал кушать, когда я просила, спал, когда я велела. Ты превратился скорее в призрака, перестал быть ребенком. Но они выпустили Джо.

Мэнни вытерла слезы уголком своего фартука и отхлебнула холодного чая.

Деймон закрыл глаза. Прежде чем прийти сюда, он отправился в этот разваливающийся, всеми покинутый дом, в котором некогда жил, в поисках ответов на свои вопросы. Так он поступал каждый раз, оказавшись в этой части Королевства. Воспоминания, такие смутные, уклончивые и предательские, всегда дразнили его, подсовывая неясные образы, когда Деймон бродил по комнатам. Но на самом деле его притягивал именно разгромленный кабинет, комната, где он как наяву слышал глубокий, властный голос, похожий на тихий гром, где чувствовал острый, пряный мужской запах, ощущал прикосновение сильных рук, обнимающих его, где он почти мог поверить, что однажды он тоже был защищен и любим.