Дочь крови - Энн Бишоп

— Похоже, леди Корнелия требует моего присутствия. — Он щелчком пальцев сбил с рукава куртки веточку. — Можно было подумать, что к этому времени она научится действовать по-другому. — Он замер у выхода. — Береги себя, Заноза.

Через некоторое время после того, как шаги Деймона затихли вдали, Люцивар прислонился к стене беседки. Что же произошло между Деймоном и девочкой? И что означало это пожелание — «Береги себя»? Теплое прощание… Или же предупреждение?

— Деймон? — шепнул Люцивар, вспомнив другое место и другой двор. — Деймон, только не это!

Он помчался к особняку.

— Деймон!

Эйрианец ворвался в дом и принялся прокладывать себе путь через толпу сплетничающих девиц, на мгновение узнав искаженное гневом лицо Зуультах. Он уже поднимался по лестнице, ведущей в комнаты для гостей, когда волна боли от Кольца Повиновения заставила его опуститься на колени. Зуультах стояла неподалеку, и в ее глазах полыхала ярость. Люцивар попытался подняться на ноги, но новая волна боли, исходящая от Кольца, заставила согнуться пополам и прижаться лбом к ступенькам.

— Отпусти меня, Зуультах. — Его голос был хриплым и надтреснутым.

— Я сейчас научу тебя хорошим манерам, ты, надменный…

Люцивар кое-как повернулся, чтобы взглянуть ей в лицо.

— Отпусти меня, ты, тупая сука, — прошипел он. — Отпусти сейчас, пока еще не слишком поздно.

Ей потребовалось слишком много времени, чтобы осознать: Люцивар боится не ее. И через еще одну очень долгую минуту эйрианец смог встать на ноги.

Прижав одну руку к паху, Люцивар кое-как поднялся по лестнице и заставил себя перейти на неровный бег, направляясь к комнатам для гостей. Сейчас не было времени думать о том, что за спиной растет толпа. Не было времени думать о чем-то, кроме того, что нужно как можно быстрее добраться до покоев Корнелии, прежде чем…

Деймон открыл дверь комнаты, закрыл ее за собой и спокойно одернул рукава, а затем ударил кулаком по стене.

Люцивар ощутил, как вздрогнул весь особняк от силы Черного Камня.

По ней побежали трещины, во всех направлениях одновременно, расширяясь и разрастаясь на глазах.

— Деймон?

Тот снова одернул рукава. Когда он наконец поднял взгляд на Люцивара, его глаза были холодными и словно остекленевшими, как мутные драгоценные камни. И уже нечеловеческими.

Деймон улыбнулся.

Люцивар содрогнулся.

— Беги, — ласково промурлыкал Деймон. Увидев толпу, собравшуюся в коридоре за спиной эйрианца, он спокойно развернулся и пошел в другую сторону.

Особняк продолжал содрогаться. Неподалеку что-то разбилось.

Нервно облизнув губы, Люцивар открыл дверь, ведущую в комнату Корнелии. Он уставился на постель — точнее, на то, что на ней лежало, и с трудом подавил приступ тошноты. Отвернувшись, он какое-то время неподвижно стоял на месте, оцепенев от ужаса и не в силах пошевелить хоть пальцем.

Люцивар ощутил запах дыма, услышал, как языки пламени взметнулись, пожирая комнату. Люди закричали. Стены особняка начали осыпаться, разрушаясь до основания. Эйрианец оглядывался, окончательно потерянный, пока часть потолка не рухнула рядом с ним.

От страха в голове наконец прояснилось, и он сделал единственную разумную вещь в данной ситуации. Побежал.

4. Террилль

Доротея Са-Дьябло, Верховная Жрица Хейлля, мерила шагами свою гостиную. Длинный кокон, который она носила поверх простого темного платья, развевался за ее спиной. Женщина то и дело постукивала сложенными вместе кончиками пальцев, рассеянно отмечая, что ее кузина Хепсабах волновалась все больше по мере того, как длилось молчание и не прекращались неторопливые шаги.

Хепсабах заерзала в кресле:

— Ты же ведь не собираешься на самом деле снова привести его сюда? — Ее голос звучал совсем пискляво, выдавая нарастающую панику. Она пыталась заставить руки спокойно лежать на подлокотниках, поскольку Доротея находила нервные жесты весьма раздражающими. Однако, несмотря на все усилия несчастной, ее кисти жили своей жизнью, беспомощно трепеща на коленях.

Доротея бросила угрожающий взгляд в сторону кузины и вернулась к своему занятию.

— А куда еще мне остается отправить его? — бросила она. — Могут пройти годы, пока кто-нибудь наконец захочет подписать контракт на его услуги. А если учесть, как быстро разносятся слухи, боюсь, мне не удастся даже подарить этого ублюдка. Большая часть особняка была уничтожена огнем, зато комната Корнелии осталась нетронутой. Слишком многие видели, что лежало на той постели. Об этом столько говорили…

— Но… его ведь нет там. И здесь его тоже нет. Где же он?

— Огни Ада, мне-то откуда знать?! Где-то поблизости. Наверняка что-то замышляет, скитаясь в одиночестве. Может, превращает других ведьм в кучку раздробленных костей и шмотки мяса.

— Ты могла бы призвать его с помощью Кольца.

Доротея замерла на месте и, сузив глаза, прожгла кузину яростным взглядом. Их матери были сестрами. Отличная линия Крови. И консорт, зачавший Хепсабах, обладал большим потенциалом. Так как же могли две из Ста Семейств Хейлля породить такую беспомощную идиотку?! Если только дорогая тетушка не оплодотворила саму себя какими-нибудь отбросами! Подумать только, и Хепсабах — единственная женщина, с чьей помощью можно попытаться приструнить Деймона! Какая ошибка. Наверное, нужно было позволить той сумасшедшей демланской сучке оставить его себе. Но нет, тогда появились бы другие проблемы. Темная Жрица предупреждала ее. Правда, толку с этих предупреждений…

Доротея улыбнулась своей кузине, с удовольствием отметив, как та вжалась в спинку кресла.

— Значит, ты считаешь, мне следует призвать его? Использовать Кольцо сейчас, когда развалины того особняка еще и остыть не успели? Может, ты сама хочешь поприветствовать его и поздравить с возвращением домой, если я заставлю его появиться на пороге подобным способом?

Гладкое, тщательно накрашенное лицо Хепсабах исказилось от страха.

— Я?! — зарыдала она. — Ты не заставишь меня сделать это! Ты не имеешь права заставлять меня! Он меня не любит!

— Но ты же его мамочка, дорогая моя, — промурлыкала Доротея.

— Но ты же знаешь… знаешь…

— Да, я все знаю. — Жрица продолжила ходить по комнате, но теперь ее шаги замедлились. — Итак, он в Хейлле. Этим утром он объявился на одной из охранных точек. Значит, уже скоро будет здесь. Пусть побегает день-другой, сорвет свой гнев на ком-нибудь. А я тем временем организую обучающий досуг. И, боюсь, придется крепко поразмыслить над тем, что с ним делать. Хейллианский мусор и лэндены не понимают, что он собой представляет. Они его любят. Считают, что это жалкое великодушие, которое он демонстрирует по отношению к ним, искреннее, что он такой всегда. Надо было сохранить вид спальни Корнелии в зачарованном кристалле и показать им, каков их герой на самом деле. Впрочем, это не имеет значения. Он пробудет здесь недолго. Я найду кого-нибудь, кто достаточно глуп, чтобы взять его.