Дочь крови - Энн Бишоп

Хепсабах поднялась на ноги и расправила пышное, красиво скроенное платье золотистого цвета, а затем пригладила завитые черные волосы.

— Ну что ж, думаю, мне стоит пойти и проследить за тем, чтобы приготовили его комнату. — Она прижала руку ко рту и приглушенно рассмеялась. — Это материнский долг.

— Не трись слишком долго о столбики его кровати, дорогуша. Ты же знаешь, он ненавидит мускусный запах женщины.

Хепсабах моргнула и с трудом сглотнула.

— Я этого не делаю! — с негодованием выпалила она и тут же надулась. — Это попросту несправедливо!

Доротея поправила выбившийся из элегантной прически локон.

— Если у тебя вдруг появятся похожие мысли, дорогая моя, вспомни Корнелию.

Смуглая кожа женщины посерела от страха.

— Да, — с трудом пробормотала Хепсабах.

Доротея проводила ее к двери.

— Да, я буду помнить об этом.

5. Террилль

Деймон скользил по тротуару, не сдерживая широких шагов, поскольку преграждающие путь люди обычно сами торопились убраться с дороги и спешили дальше по своим делам. Он не обращал на них внимания, не видел их, не слышал бурлящих голосов. Засунув руки в карманы брюк, он скользил сквозь толпу и шум, не глядя по сторонам и ни на что не обращая внимания.

Он был в Дрэге, столице Хейлля.

Он был дома.

Деймону никогда не нравилась Дрэга, не нравились высокие каменные здания, соприкасавшиеся друг с другом и загораживающие солнце. Ему никогда не нравились залитые бетоном дороги и бетонные же тротуары, где росли скрюченные, пыльные деревья на квадратных огороженных участках земли, словно вырезанных в сплошной серой массе. О да, здесь можно было занять себя тысячами способов — театры, концертные залы, музеи, рестораны. Все эти вещи нужны долго живущим, надменным, бесполезным людям, чтобы заполнять пустые часы своей бессмысленной жизни. Но Дрэга… Если бы он только был уверен, что две вполне определенные ведьмы уже лежат, сломленные и похороненные, где-нибудь под каменной кладкой, то разорвал бы город на части, даже не задумавшись.

Он свернул на другую улицу, ныряя между повозками, которые резко останавливались. Мужчина не обращал ни малейшего внимания на разозленных возниц. Один или два пассажира рискнули высунуться в боковое окно, чтобы накричать на него, однако, разглядев лицо помешавшего и осознав, кто перед ними, тут же поспешно прятались в каретах, надеясь, что Деймон ничего не заметил.

С момента своего прибытия в столицу он следовал за мысленной нитью, которая тянула его в неизвестном направлении. Деймона ни капли не обеспокоило это притяжение. Это хаотическое подергивание тут же открыло, кто именно скрывается на другом конце. Деймон не знал, что ей понадобилось в Дрэге — из всех мест! — но, очевидно, потребность увидеть его оказалась достаточно сильна, чтобы притянуть к себе.

Деймон вошел в огромный парк в самом центре города, свернул на тропинку, ведущую к южной части, и замедлил шаги. Здесь, среди деревьев и травы, где шум улицы наконец-то утих, стало гораздо легче дышать. Он перешел мелодично журчащую речку по маленькому мостику, помедлил мгновение, а затем выбрал дорожку, ведущую вправо, в глубь парка.

Наконец Деймон оказался на маленьком овальном участке, поросшем травой, где стояла кованая железная скамейка. Невысокий полукруг женских слез создавал позади нечто вроде забора; кусты были усыпаны маленькими голубыми цветочками с белой сердцевиной. Два высоких старых дерева росли по обе стороны овального газона, их ветви переплетались высоко над головой, пропуская сквозь кроны россыпь солнечных лучей.

Подергивание прекратилось.

Деймон стоял в центре газона, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Он уже хотел было уйти прочь, когда услышал низкий смешок, доносившийся из-за кустов.

— Сколько сторон в треугольнике? — спросил хриплый женский голос.

Деймон вздохнул и покачал головой. Похоже, сегодня его ждут загадки.

— Сколько сторон в треугольнике? — повторил голос.

— Три, — покорившись судьбе, ответил Деймон.

Кусты расступились. Терса стряхнула листья со своего поношенного плаща и отбросила с лица спутанные черные волосы.

— Глупый мальчишка, неужели тебя так ничему и не научили?

Улыбка Деймона была мягкой и теплой, выдавая радость встречи.

— По всей видимости, нет.

— Поцелуй-ка Терсу.

Положив руки на ее тощие плечи, Деймон легонько коснулся губами щеки предсказательницы. Он невольно задумался, когда Терса в последний раз ела, но решил не задавать этот вопрос вслух. Она обычно не знала ответа, или же ей было все равно. В любом случае подобные разговоры только расстраивали бедняжку.

— Сколько сторон в треугольнике?

Деймон вздохнул, признавая свое поражение.

— Дорогая моя, в треугольнике три стороны.

Терса нахмурилась:

— Глупый мальчишка. Дай мне свою руку.

Деймон покорно протянул ей правую руку. Терса схватила его длинные, тонкие пальцы своими, хрупкими, костлявыми, и перевернула ладонью вверх. Указательным пальцем правой руки она начала водить по его ладони, снова и снова вычерчивая три связанные линии.

— Треугольник Крови обладает четырьмя сторонами, глупый мальчишка. Как канделябр на Алтаре Тьмы. Помни об этом. — На его золотистой, смуглой ладони начали проявляться белые линии. — Отец, брат, любовница. Отец, брат, любовница. Первым пришел отец.

— Да, так обычно и бывает, — сухо отозвался Деймон.

Терса не обратила на его слова ни малейшего внимания.

— Отец, брат, любовница. Любовница — зеркало отца. Брат стоит между ними. — Она перестала водить по его ладони и посмотрела на Деймона. Это был один из тех редких случаев, когда глаза Терсы оказались ясными, а взгляд — сфокусированным. Однако, несмотря на это, она видела какое-то другое место и не знала, где находилось ее тело. — Так сколько сторон в треугольнике?

Деймон изучил три белые линии на своей ладони.

— Три.

Терса втянула воздух, очевидно рассердившись.

— Где четвертая сторона? — поспешно спросил Деймон, надеясь избежать повторения уже надоевшего вопроса.

Терса щелкнула ногтем большого пальца по ногтю указательного, а затем прижала острый как нож коготок к центру треугольника на ладони Деймона. Он зашипел, когда ноготь прорезал кожу. Деймон попытался вырвать руку, но ее пальцы стиснули его запястье, причиняя сильную боль.

Ему осталось только наблюдать за тем, как выступившая кровь собирается в углублении ладони. По-прежнему держа его пальцы железной хваткой, Терса медленно поднесла руку к его лицу. Мир стал расплывчатым, нечетким, словно подернутым дымкой. Единственный болезненно-четкий образ, который Деймон мог видеть, — это его собственная рука, белый треугольник в центре и яркая, сверкающая кровь.