Преданная - Вероника Рот

— Мне-то какое дело? — его пальцы сжимают мою ладонь. — Если ей требуется моя помощь, пусть она смирится с таким раскладом.

Смотрю на изношенные манжеты его серой рубашки и вытертые джинсы. Мне совсем не хочется встречаться с Нитой, ведь ее генетические повреждения сближают ее с Тобиасом. Но для него это важно, потом и мне самой надо понять, настолько ли серьезна вина Бюро.

— Хорошо, — ворчу я. — Только, по-моему, она заинтересована не в твоем генокоде, а в твоей персоне.

— Никто мне не нужен, кроме тебя.

Он гладит меня по голове и приникает к моим губам. Его слова и поцелуй успокаивают меня, конечно, но беспокойство полностью не исчезает.

После полуночи мы с Трис направляемся в холл Отеля. Нита ждет нас в атриуме, среди одомашненной экзотики, цветущих в горшках растений. Когда Нита замечает рядом со мной Трис, ее лицо вытягивается, будто она съела что-то кислое.

— Ты обещал молчать, — выпаливает она, вместо приветствия кивая на Трис. — Так-то ты ее защищаешь?

— Я передумал.

Трис сухо смеется.

— Вот, значит, как? Ловко, молодец.

Я удивлен. Значит, просьба Ниты являлась попыткой мной манипулировать. Это немного пугает. Вообще-то я могу легко догадаться о скрытых мотивах человека, но я слишком привык к своей потребности защитить Трис, особенно после того, как почти потерял ее. Поэтому, как только запахнет опасностью, я сразу теряю голову. Кто знает?..

— Глупости, — вздыхает Нита устало.

Она проводит рукой по лицу, чтобы откинуть волосы назад. Вряд ли мы поймали ее на месте преступления. Может, она и не лгала вовсе.

— Вас обоих арестуют, если выяснится, что узнали обо этом и не доложили, куда следует. Я думала, будет лучше уменьшить риск.

— Теперь уже поздно. Здесь Трис. В чем проблема?

— Ни в чем. Нечего мне ультиматумы предъявлять. Ладно, пошли, — морщится Нита.

Втроем мы шагаем по тихой Резиденции в лабораторию. Никто из нас не произносит ни слова, я слышу только скрип ботинок да редкие голоса, доносящиеся издалека. Чувствую, что мы делаем что-то запретное, тайное.

У двери в лабораторию Нита останавливается и сканирует свой значок. Мы переступаем порог, минуем комнаты генной терапии и продвигаемся в самое нутро Резиденции, где я еще никогда не бывал. Тут темно и безлюдно, из-под наших ног взлетают клубы пыли.

Нита толкает плечом очередную дверь, и мы оказываемся на каком-то складе. Вдоль стен выстроились унылые металлические ящики, на каждом наклеена бумажка с номером, написанным выцветшими чернилами. В центре комнаты — лабораторный стол с компьютером и микроскопом. За ним сидит молодой человек со светлыми волосами.

— Тобиас, Трис, познакомтесь — мой друг Реджи, — представляет Нита. — Он, кстати, «ГП».

— Приятно познакомиться, — улыбается Реджи.

Он пожимает руки Трис и мне, у него крепкая хватка.

— Давай сначала покажем им слайды, — произносит Нита.

Реджи дотрагивается до экрана компьютера и манит нас к себе.

— Не бойтесь, он вас не укусит.

Мы с Трис переглядываемся и встаем за его спиной. На мониторе появляются фотографии. Они — черно-белые, картинки искажены и размыты. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что они представляют собой запечатленные моменты человеческого горя: истощенные, измученные дети, канавы с трупами, горящие дома. Снимки сменяются очень быстро, как страницы книги, перелистываемые ветром. Меня охватывает ужас, и я отворачиваюсь. Мою душу переполняет скорбь.

Вместо экрана я наблюдаю за Трис. Сначала ее лицо спокойное, даже умиротворенное, как будто увиденное не произвело на нее никакого впечатления. Но потом я замечаю, как дрожат ее губы. Она изо всех сил пытается сдерживаться.

— Гляньте вот сюда, — Реджи показывает пальцем на фото мужчины в форме с какой-то штукой за плечом. — Это и есть оружие, которое использовалось в Войне за Чистоту. Оно — весьма совершенно. Даже Бюро ничего не смогло бы возразить. Древний конфликт, ничего не скажешь. И участвовали в нем чистые ребята, так как никакой генной инженерии еще не существовало.

— Как же можно скрыть существование такой войны? — недоумеваю я.

— Люди изолированы, им есть дело только до хлеба насущного, — говорит Нита спокойно. — Они знают, только то, чему их учат, получают только ту информацию, которая контролируема правительством.

— Хорошо, — кивает Трис, она говорит очень быстро и нервно. — Пусть так, они все врут об этой вашей… о нашей истории. Но это еще не означает, что они — враги, наверное, они дезинформировали людей, пытаясь… сделать мир лучше. Пусть и не вполне удачным способом.

Нита и Реджи переглядываются.

— Ничего подобного, — говорит Нита — они вредят людям.

Она опирается руками о стол, склоняется над ним, придвигаясь к нам ближе. Я вижу, что революционная ярость полностью захватила ее и сделала из нее нечто большее. Перед нами уже не просто молодая женщина и генетически-поврежденная лаборантка.

— Когда альтруисты хотели раскрыть великую истину о мире раньше, чем было предусмотрено, — медленно начинает она, — Джанин решила уничтожить их. Бюро с радостью предоставило ей сыворотку новейшего поколения для моделирования атаки, которая поработила умы лихачей и привела к уничтожению альтруистов.

— Это неправда, — перебиваю я. — Джанин сказала мне, что самая высокая доля дивергентов была именно во фракции альтруистов. Вы же сами говорили, что Бюро считает дивергентов генетически чистыми и спасает их. Зачем же было способствовать их уничтожению?

— Джанин ошибалась, — отвечает вместо Ниты Трис, ее голос звучит отстраненно, — а вот Эвелин была права. Больше всего дивергентов среди бесфракционников.

Поворачиваюсь к Ните.

— Зачем им нужно было рисковать таким количеством жизней генетически здоровых людей? — упрямо повторяю я. — Мне нужны доказательства.

Нита включает лампы и идет вдоль левой стены.

— Мне потребовалось немало времени, — произносит она. — Но мне помогал один из генетически чистых, который сочувствует нашей борьбе.

Ее рука замирает над одним из ящиков в самом низу, потом она достает из него пузырек с оранжевой жидкостью.

— Узнаешь? — спрашивает она.

Пытаюсь вспомнить укол, который мне сделал Макс перед началом моделирования атаки, то есть прямо перед последним туром посвящения Трис. Он тогда уколол меня в шею, как я делал десятки раз. Когда он набирал сыворотку в шприц, стеклянный пузырек на мгновение осветился. Он стал оранжевым, как и тот, что находится сейчас в руках у Ниты.

— Цвета совпадают, — говорю я. — И что?

Нита несет флакон к микроскопу. Реджи достает стеклянную пластинку из лотка рядом с компьютером, с помощью капельницы наносит немного яркой жидкости в центр стекла и накрывает его другим. Потом осторожно помещает его под окуляр микроскопа. Действует он аккуратно и уверенно. Затем несколько раз прикасается к монитору и открывает программу под названием «МикроСкан».