Набег - Алексей Витаков

Кайдал начинал все чаще и чаще спотыкаться, тревожно всхрапывать, а то и замирать на месте. Силантий бурчал, вскидывая поводьями. Волокуша то и дело проваливалась в какие-то ямы и рытвины. Наконец окончательно встала.

— Усе, приехали, раздери душу! — Силантий спрыгнул с волокуши.

— Что случилось? — Ядвига пошевелила замерзшими губами.

— Заблудились, кажись! Эх, Кайдалушка, куды ж ты нас завез? Я тоже чуть придремал. А он с дороги-то и сошел. Да где она, дорога эта? Богу и то не видно! Не то что животине несчастной!

Радзивил попыталась подняться, но слой мокрого снега оказался настолько тяжел, что пани только охнула и осталась лежать на месте.

Силантий сгреб предплечьем белый бугор, который возвышался над его «пассажирами», взял пучок соломы, вытащил из-за пояса топор и стал разводить огонь. Желтые языки пламени быстро поднялись, робко затрепетали и вскоре вовсю пустились в плясовую по щепе, бересте и хворосту. Инышка с трудом оторвался от своего лежбища: холодом настолько сильно заколодило мышцы, что пошевелиться было очень трудно. Но вставать нужно, иначе студенец проникнет в кости и во все внутренности, тогда пиши пропало, хорошо еще, если выживешь, а от горячки уж точно не убережешься.

— Как же нам теперь быть, Силушка? — Ядвига протянула озябшие кисти рук над пламенем.

— Ждать до восхода. — Силантий буркнул куда-то в бороду.

— Что за напасть, растуды в телегу! — Полужников стал переминаться с ноги на ногу, похлопывая себя ладонями по ляжкам.

— Вот теперь и сказывай про своих леших. — Ядвига с улыбкой посмотрела на казака.

— Самое время, пани, про леших-то… Только их нам здесь не хватает. — Инышка ответил взглядом, но, встретившись с глазами польки, тут же отвернулся и еще сильнее затоптался на месте. — Я б до ельничка дошел!

— Сходи. Оно само-то не рассосется! — Силантий впервые за все время их знакомства пошутил.

Ядвига прыснула в кулачок.

— Смотри, чтоб кикимора за штаны не уволокла.

— Да ну вас. — Инышка, поджимаясь, побежал к кустам.

Силантий тем временем сходил к волокуше, достал из мешка несколько рыбин, кусок сильно соленого мяса, половину каравая хлеба и холодного отвара из чаги.

— На вот, — протянул он сушеного карпа Ядвиге, — ужо извиняйте, пани, чистить не буду. Вон казак придет, пущай и чистит.

— Ха-х, в этом тоже есть смысл. — Радзивил усмехнулась.

— Чаво? — протянул Силантий.

— Рыцарь должен выполнять любой каприз дамы. Иначе скучно. Э-эй, Иннокентий Пахомович, вы где? У меня будет к вам одна маленькая просьба.

— Вот черт, а не баба! — Силантий сплюнул и отвернулся.

— Что, ясновельможная пани! — Инышка вышел из кромешной тьмы кустов и прищурился на костер.

— Почистите-ка мне рыбки, Иннокентий Пахомович. Начинайте привыкать к светским манерам.

По лицу Инышки словно огнем провело. Он вытер лицо рукавом.

— У нас, пани, рыбу бабы чистят. А потому попрошу тебя этим вот сейчас и заняться.

— Ин-нокентий! Я что-то плохо поняла! Или ослышалась? Неужели гордость взыграла! Ха-ха-ха…

Неизвестно, чем бы закончился этот маленький сюжет той ночи, если бы на освещенную полянку не выехали два всадника. Все произошло очень быстро и почти бесшумно, словно они здесь находились давно и поджидали только подходящего момента. Всадники были одеты в крестьянскую одежду: длинные тулупы с поднятым воротом, волчьи шапки, правда, на ногах крепкие кожаные сапоги с меховой оторочкой.

На войне всегда только как на войне. Во все века и в любые племена есть люди, которых не сложно купить. Но полагаться на таких охотников удачи — боже упаси. С ними сотрудничают, им платят, но никогда не доверяют. Где и когда разыскал хитроумный Скряба этих двух поляков, сказать трудно, но за небольшую мзду они всегда выполняли не очень опасные поручения и доставляли сведения с польско-русской границы. Конечно, такая информация не обладала серьезной значимостью, но иногда очень даже приходилась кстати. Вот и сейчас эти люди готовы были за свои «тридцать сребреников» перевезти через линию фронта одну молодую пару. Что эта за пара, для какой цели стремится в Польшу, естественно, они не знали. Один из поляков поднес факел к лицу Ядвиги.

— Хорошенькая! — сказал по-польски, обращаясь к напарнику. И неожиданно, выхватив из-за пояса пистоль, почти не целясь, выстрелил в Силантия. Тот, громко крякнув, стал оседать на снег.

— Очень похожа на польку, — прозвучал ответ из темноты.

— Вы поляки! Боже праведный, вы поляки! — Ядвига чуть не закричала от радости, не обращая внимания на бедного Силантия.

— А вы кто, прекрасная пани? — спросил тот, что держал факел.

— О-о, вы никогда не пожалеете, если окажете мне небольшую услугу! — Радзивил взяла под уздцы коня всадника.

— Мы здесь для того и находимся, пани!

— Но я не одна — Ядвига вопросительно посмотрела на Инышку, — нас двое.

— О том нам ведомо! Возьмем вас на крупы своих коней.

— Хотя, — полька снова в упор посмотрела на Инышку, — ты можешь оставаться, рыцарь. Только дай мне письмо, которое вез гонец московскому государю.

Инышка едва сдерживал себя, чтобы не броситься прочь, в чащу непроходимого ночного леса. Он выполнил приказ. Теперь можно бежать и ждать холостого выстрела в спину, после которого он должен делано плеснуть руками и повалиться навзничь. Так же делано, как упал Силантий. Скряба все рассчитал. Инышку и Силантия должны якобы убить, чтобы у Ядвиги не оставалось никаких сомнений. В темноте из-за пазухи у него бы вытащили пакет с посланием, и дело с концом. Полька доставлена. Теперь можно вернуться и побыстрее оказаться там, где сейчас сражаются казаки Тимофея Кобелева. Так нет же ж. Что-то более сильное, нежели его воля, мешало ему сделать это. А всего того нужно сыграть последнюю часть спектакля. Просто сделать вид, что спасовал перед иноземцами и драпать драпать что есть силы. Пусть в спину летят насмешки ненавистных поляков. Самое главное, задание выполнено. Но в том-то все и дело. Нелегко казаку стерпеть насмешку, но еще тяжелее молодому мужчине так вот запросто отказаться от человека, которого полюбил пуще неволи. И Инышка словно выдохнул:

— Куда ж я теперь, пани Ядвига? Ежели меня споймают, то сидеть тогда на колу. А ведь споймают обязательно. Казаки домой не примут. На Москве долго не спрячешься. Некуда мне выходит, ясновельможная!

— А как же вы узнали, где меня искать и кто я? — Ядвига вдруг отступила на шаг.

— Да вы, пани, не беспокойтесь. Тот, кто вас сюда вез, занимается тем же, что и мы. — Поляк хмыкнул. — У нас с ним старые счеты. А еще очень скоро московское войско начнет отступать, и нам не нужны свидетели.

— И все же я ровным счетом ничего не понимаю? Силантий сказал, что мы заблудились? — Ядвига начинала нервничать.