Эта сияющая земля - Розалинда Лейкер

— Запомни еще одно. Если тебя арестуют, попытайся хотя бы двадцать четыре часа не выдавать известных тебе имен. Больше никто не сможет выдержать под теми пытками, которые применяют гестаповцы.

— Я запомню, — пообещала она.

— Как ты себя чувствуешь? Как только ты вошла, все сразу заметили, что тебя качает от усталости. Но мне необходимо было провести этот «допрос», чтобы ни у кого не осталось сомнений, что ты не растеряешься, если гестапо начнет допрашивать тебя.

— Я бы не хотела, чтобы ты вновь так меня испытывал. — Она, казалось, по-прежнему не в силах пошевельнуться. — Ты знаешь, что в этом районе есть отделение СС?

— Нам известно. Это часть нового подкрепления. Надеюсь, сегодняшний взрыв дестабилизирует ситуацию и выведет остальных из равновесия. Сейчас ложись и спи. Ты заслужила хороший отдых.

Перед тем как выйти из подвала, она услышала, как он разговаривает с кем-то. Лампа на столе освещала то место, на котором сидела Джоана, и она подумала, что, наверное, пробыла здесь не меньше двух часов. Только выпрямившись и поднявшись, она заметила Стефена, стоявшего с другой стороны стола и смотревшего на нее. Глубоко вздохнув, она с силой сжала кулаки.

— Ты! Здесь! И ты ни словом не заступился за меня?!

Со всей силы она ударила по столу, забыв о лампе, которая упала на пол и покатилась, задев чернильницу. Резко повернувшись, она двинулась к выходу. Стефен одним прыжком догнал ее и схватил, но она попыталась вырваться.

— Прости нас с Гунаром, — выдохнул он, сжимая ее сильнее. — Мы не сомневаемся в тебе, но другие члены организации должны были убедиться в твоей преданности. Да перестань же вырываться!

Он впился губами в ее губы, и она страстно ответила на его поцелуй, прежде чем нашла в себе силы оторваться от него.

— Зажги спичку, — потребовала она разгневанно и отвернулась. — Я ухожу.

Нехотя он нащупал в кармане коробок спичек и зажег одну. Лампа, скинутая со стола, лежала прямо около него. Он поднял ее и поставил на стол. Джоана отошла к стене и устало прислонилась к ней, закрыв глаза. Сделав над собой усилие, она направилась к ступенькам и стала медленно подниматься, но не заметила, как он оказался около нее и, встав на колени, обнял и прижался лицом к ее животу.

— Когда же ты наконец поймешь, что значишь для меня больше всего в жизни? — Он говорил хриплым голосом, и она чувствовала теплоту его дыхания через тонкую ткань одежды. — Позволь мне провести с тобой эту ночь. Не отворачивайся от меня.

Джоана положила руки ему на голову, запустив пальцы в его густые волосы, и прижалась к нему. Слезы градом покатились по ее щекам.

На следующий день, когда Джоана пришла на работу в назначенное время, ее удостоверение личности и специальный пропуск перепроверили несколько раз. Видимо, это следствие событий предыдущей ночи. Она подумала, что сейчас надо быть предельно осторожной. Сев за рабочий стол, она просмотрела почту и отложила ее в сторону. Том опаздывал, что было очень кстати. У нее оставалось немного свободного времени, чтобы обдумать все произошедшее и собраться с мыслями.

Джоана печатала, когда появился Том. На голове у него была повязка.

— Рана оказалась намного серьезнее, чем я предполагал, — произнес он. — Утром мне пришлось поехать в госпиталь и наложить швы. А ты выглядишь замечательно. Прямо вся светишься. Никогда не скажешь, что вчера вечером бомба взорвалась у тебя на глазах.

— Я уже подготовила почту, — сказала она и выложила перед ним бумаги.

Прошло больше месяца, прежде чем Тому выдали новый автомобиль взамен взорванного. У него была возможность выбрать машину из нескольких предложенных. Он отказывался до тех пор, пока ему не подобрали то, что его наконец устроило.

Как только автомобиль оказался в его распоряжении, он повез Джоану в свой дом. В детстве она была там однажды, он запомнился ей как огромная резиденция. Том с удовольствием бы приглашал в гости их семью, если бы Джина открыто не показывала свое нежелание общаться. Теперь, когда Джоана общается и работает с ним, он почувствовал себя частью их общей семьи.

Он взглянул на нее, когда они ехали по дороге, и заметил, что она погружена в свои мысли.

— Когда вы ожидаете возвращения Рольфа? — спросил он.

Заключенные учителя, отбывавшие наказание в Арктике, были освобождены. Больше не имело смысла держать их там после того, как нацистские организации учителей и молодежи потерпели фиаско.

— Я даже не представляю. Судя по тому, что я читала, их выпускают партиями по несколько человек, и поэтому никто не знает, когда наступит его очередь. Ему придется искать другую школу, потому что нельзя уволить учителя, которого взяли на его место. — Она замолчала, разглядывая осенний пейзаж за окном. — Зачем ты снял квартиру в городе, когда мог бы жить здесь?

— Я снял квартиру на то время, пока у меня не было машины. Каждый день ездить домой было слишком трудно. Мне удобнее жить в квартире, потому что я бы не хотел, чтобы немцы обосновались в моем доме. Ну вот мы и приехали.

Дом действительно оказался огромным, таким, каким она запомнила его в детстве. Он был построен предком жены Тома в конце восемнадцатого века и был копией дома, который стоял в городе и завоевал первое место среди трех лучших особняков, принадлежащих самым богатым женщинам. Издалека могло показаться, что сделан он из слоновой кости.

— Как будто я была здесь только вчера, — воскликнула Джоана. — Он, как и тогда, кажется мне сказочным.

— Пойдем. — Он взял сумки с заднего сиденья.

Том специально решил никого не приглашать на эти выходные, так как хотел, чтобы она успела осмотреться и решить, что надо изменить в доме.

Она остановилась на крыльце, чтобы посмотреть на залив фьорда и склоны, спускавшиеся за ним. Прямо у берега находилась пристань, несколько лодок покачивались на воде. Невозможно было найти более идеального места для строительства дома. Мебель в доме тоже была эпохи восемнадцатого века. Том шел впереди Джоаны, открывая перед ней двойные двери.

— В старых комнатах я провожу вечеринки, — объяснил Том.

— Это сразу видно. Великолепные полы все в жирных и винных пятнах.

Вытянув руку, он широким жестом провел по комнате.

— О чем я и говорю. Дома просто необходим человек, который за всем будет следить.

— А где твоя домработница?

— На кухне, я думаю. Нужно дать ей знать, что мы пришли.

В хорошо оборудованной кухне, которую также нельзя было назвать чистой, никого не оказалось. Домработница сидела на балконе и загорала. Она задрала юбку, подставив обнаженные ноги последним лучам сентябрьского солнца. На вид ей было не больше девятнадцати-двадцати лет. Джоана обернулась и посмотрела через плечо на Тома, состроив гримасу.