Рабыня моды - Ребекка Кэмпбелл

— А я люблю эти батончики! — сказала Вероника. Не было сомнений, что если бы Родди снялся в рекламе корма для свиней, ей бы тоже понравилось.

— И естественно, я достаточно часто снимаюсь в сериале «Несчастный случай», — продолжил Родди, с признательностью улыбнувшись Веронике.

— Вот это да! — восхитилась я. — Я не смотрела его достаточно давно. И кого же ты играешь: доктора или одного из санитаров-геев, или ты один из этих мерзких администраторов, которые требуют сократить расход бинтов, пластыря и всего такого?

— Нет, не этих. Я играл разные роли, в основном пациентов, знаешь, всякие большие аварии и…

Энтузиазма у него поубавилось. Жаль, я совсем не хотела так выставлять его перед всеми. И я решила изобразить дурочку:

— О, понятно, ты серийная жертва: аппендицит на одной неделе, застрявшая в колючей проволоке на заборе мошонка на следующей. Наверное, немного грустно все время умирать на экране?

Я не сказала ничего обидного, но Трейси вздохнула, а Вероника едва не упала в обморок. Я зашла слишком далеко: разве можно было упоминать мошонку юного божества в таком лишенном пиетета контексте? Но Родди галантно пришел мне на помощь и весело рассказал еще о некоторых неудачах на телевидении: озвучка «Телепузиков» — он перепутал слова, реклама кофе — он поперхнулся, закашлялся, и кофе и слюна полетели в лицо Джоанне Ламли. Он говорил с подкупающей искренностью, и я сделала вид, что прониклась к нему симпатией.

Вопрос сна на одной кровати, которого я так боялась, решился очень просто. Мы с Вероникой, хихикая, надели ночные рубашки. Простыни были чистыми, и запах свечей не казался чересчур приторным. Вероника прижалась ко мне, поцеловала в щеку, отвернулась и через пять минут начала тихонько похрапывать. Я совсем не собиралась спать, хотела снова вспомнить события прошедшего дня, но свечи, сопение подруги и шум колес проезжавших машин убаюкали меня, и я уснула. Вот так закончился самый ужасный день в моей жизни. На тот момент самый ужасный.

Что это была за странная неделя! Я знаю, мне следовало оплакивать потери, но я почему-то не задумывалась о прошлом. Возможно, я все еще не отошла от пережитого стресса и была слишком шокирована и ошеломлена, чтобы взглянуть в лицо ужасной реальности. Конечно, моя жизнь разрушена, но я как будто отгораживалась от действительности и жила в оцепенении, продолжая верить в свою способность выжить в любой ситуации благодаря врожденной остроте мышления и умению действовать беспощадно. Мне казалось, все не так уж и плохо.

В понедельник утром я проснулась от звуков, которые издавала Вероника, пытавшаяся натянуть тесные джинсы. Она напомнила мне какое-то животное, но я забыла его название. Помнила только, что оно большое, медлительное, безобидное, но крайне странное.

— О, ты проснулась! — весело сказала моя подруга. — Мне нужно на работу. Я оставила тебе ключи, считай, ты у себя дома.

Тапир, — неотчетливо произнесла я.

— Что, прости?

— Я сказала спасибо. Я быстро приняла душ, выпила кофе и принялась за работу. Мне нужно было сделать несколько важных звонков. Я решила, что стоит хотя бы попробовать позвонить Пенни — проверить, вдруг она успокоилась и поняла, что не сможет обходиться без меня. Послышался знакомый, но слегка изменившийся голос. Это была Саки.

— Я могу поговорить с Пенни?

— Это Кэти?

— Ты знаешь, что это я. Пожалуйста, соедини меня с ней.

— Она очень занята, я избавляю ее от лишних звонков.

— Но не от моих же.

— Особенно от твоих.

— Саки, послушай, я в курсе, что Пенни посадила тебя на мое место… временно, но мы обе знаем: у тебя нет ни опыта, ни характера. Недели через две она поймет, что не справляется, и тогда я вернусь. На твоем месте я не стала бы чинить мне препятствия! — Я не хотела вести себя как стерва, но мне пришлось избрать жесткую тактику. Я ожидала смиренного повиновения, ведь эта девчонка всего три дня назад должна была выполнять любое мое указание: сделать кофе, позвонить моему парикмахеру или отполировать пуговицы.

Но в ответ раздался смех:

— Ах, бедная, бедная Кэти! Неужели ты не поняла, что произошло? От тебя избавились, ты больше не существуешь. Пенни не будет разговаривать с тобой, поскольку твой тоненький дрянной голосок звучит на другой частоте. Ты не соответствуешь нашему уровню. Пенни сказала, что ей всегда нужен был кто-то, как я, для того, чтобы вместе с ней представлять компанию. Кто-то более… утонченный. — Она говорила, несомненно, о деньгах и происхождении.

—Теперь, горбатая карлица, послушай меня! Либо ты соединишь меня с Пенни, либо… — И я услышала гудки.

«Спокойно, не заводись! — успокаивала я себя. — Не стоит вести себя по-детски и впадать в не имеющую смысла ярость, когда кто-то вешает трубку». Я провела около двух минут в бессмысленной ярости, обдирая листья с фикуса, стоящего рядом с телефоном. Парень — кретин появился на секунду наверху лестницы. Он был в футболке и боксерских трусах — постоял с озадаченным видом и ретировался.

Зная, что это бесполезно, я все же позвонила в квартиру Людо — я еще не до конца верила в историю с орлиными яйцами. Ответа не было. Попробуем школу. Меня соединили с заместителем директора — нытиком со слабым голосом, и в моем воображении сразу возник образ человека в галстуке из полиэстра, грязных брюках, с перхотью в волосах и больными деснами. Нет, они не знали, где Людо. Он уволился неожиданно, чем вызвал крайнее недовольство. Образование детей поставлено под угрозу, и все такое. Теперь пришла моя очередь бросить трубку.

Обдумываю все снова. Работы нет, парень бросил. Первое, что нужно сделать: найти новую работу. Второе: найти нового парня. Впрочем, второй пункт может подождать. А с работой, несомненно, не будет никаких проблем. Хороших управляющих производством на свете совсем не много, и найти их не так уж просто. А в моем багаже трехлетний опыт работы в солидной фирме. Я знаю массу людей, и Хью имел глупость положить мою красную записную книжку в коробку вместе с остальными вещами (или это было еще одним проявлением щедрости с его стороны?).

Я позвонила в четыре компании (все примерно уровня «Пенни Мосс»). В каждой я говорила

с управляющими производством, трое из них были моими приятелями, хотя, конечно, мы недолюбливали друг друга. Они были крайне любезны, но оказались не готовы соединить меня с начальством. Я объясняла, что хотела бы заниматься производством. Но все тщетно, один за другим они предлагали мне прислать им резюме.

В течение следующих двух дней я обзвонила всех своих знакомых, работающих в мире моды. Я больше не мечтала о должности управляющего производством: меня устроила бы и вакансия помощника. Я была готова на все: контролировать качество, заполнять накладные, заказывать пуговицы и считать количество плечевых накладок, пока не появится другая возможность. Но каждый раз, когда я выслушивала вежливый отказ, у меня возникало чувство, что круг замкнулся, а я осталась за его пределами.