Рабыня моды - Ребекка Кэмпбелл

Я не могла найти всему этому подходящего объяснения. Вполне возможно, на данный момент действительно не было никакой работы. Такое иногда случается. Правда, если перестать быть наивной и принимать все на веру, постоянные отказы означали, что никто не хотел иметь рядом с собой такого конкурента, как я. А если дать волю параноидальным мыслям, то можно решить, что речь урода Лайама на автоответчике и злая суета Пенни превратили меня в изгоя, неприкасаемую, сделали этаким не купленным никем телевизором в блестящем корпусе на полке в магазине.

Но я все равно не впадала в панику. Один шаг назад, два вперед, убеждала я себя. Если уж на то пошло, я могу снова работать в магазине. Это станет новым испытанием. Я решила разослать письма в разные компании и предложить свою кандидатуру на любую должность в сфере производства, а также отметить готовность занять должность продавца в магазине. Разве кто-то сможет отказать мне? Такая работа мне знакома, и, кроме того, меня многие знали и уважали. Я действовала как настоящий игрок.

Вечерами ощущение странности происходящего только усиливалось. Мой корабль потерпел крушение, но меня тут же вынесло на остров, хоть и очень удаленный от цивилизации. На нем было все, чтобы помочь мне выжить. Жильцы дома часто делали что-нибудь вместе: ходили в паб или местные дешевые ресторанчики, и я достаточно легко вписалась в их простой мир. Обычно я не расходую энергию на общение с такими людьми, но время было необычное. Я прилично выпивала и флиртовала с Родди. Прыгунья на батуте, напоминавшая мне пикси, оказалась очень приятной в общении, но она могла обсуждать только очень небольшой круг вопросов. Эта девушка способна бесконечно щебетать о вертикальных колебаниях, но стоило отклониться от темы, и она поддерживала беседу только редкими попискиваниями и забавным, абсолютно безобидным урчанием. Завоевать расположение кретина было совсем не сложно, после чего он выпал из моего поля зрения. Парень был веб-дизайнером, не имевшим постоянной работы, и именно поэтому постоянно болтался по дому в течение дня. Пренебрежение к нему было причиной моей единственной неудачи: Роксанн продолжала относиться ко мне враждебно, с постоянством, достойным одобрения. И все же, действуя инстинктивно (Том заметил как-то, что Макиавелли и Клаузевиц пытались подвести теоретическую базу под подобное поведение), я вскоре добилась того, что жильцы дома отгородились и стали игнорировать ее, оставили в изоляции и лишили общения. А Колин — парень, свихнувшийся на НДС, вздрагивал, как перед эякуляцией, каждый раз, когда я произносила его имя.

Мы с Вероникой стали ближе, чем были когда-либо. Мы привыкли каждую ночь прижиматься друг к другу в кровати (нет, даже не думайте — это было совсем не то, что вы могли предположить) и обсуждать события прошедшего дня. Обычно моего дня — разве могут быть интересными рассказы о старушках с проблемами со щитовидкой, записывающихся на процедуры с арникой и гипнотерапию? Постепенно мои вещи (особенно обувь и одежда) заняли всю комнату Вероники, выжив разные подвижные фигурки, свечи и слишком долго остававшиеся любимыми мягкие игрушки. Такая трансформация могла бы стать лишним доказательством правильности теории Дарвина.

Однажды днем, поздней осенью, когда сквозь тучи пробивалось несколько слабых солнечных лучей, я бродила по парку — абсолютно бесцельное общение с утками, деревьями и остальными невыразительными парковыми достопримечательностями. Я заблудилась и вышла на поле со спортивными площадками. По одной носились грязные раскрасневшиеся юноши с палками. Игра напоминала хоккей, только вновь изобретенный каким- нибудь психопатом-уголовником. Зазвонил колокольчик, и я поняла — это был ирландский травяной хоккей. Неужели меня везде будут преследовать ирландцы? Я чувствовала, что вот-вот начну что-то тихо бормотать. Как бы сильно я ни хотела найти себе занятие, роль местной сумасшедшей меня совсем не устраивала, и я заторопилась домой.

Итак, прошла неделя, и наступила суббота. Я чувствовала, что заслужила хороший отдых. Мои финансы были в плачевном состоянии — кредит по карточке составил уже почти три тысячи, а превышение — восемьсот фунтов. Но у меня был конверт от Хью, в котором лежало пять тысяч. Вы, должно быть, считаете, что разумным шагом было бы вернуть кредит, но это ввергло бы меня в депрессию и глубокую апатию, а я знала, что должна сохранять отличную форму. Единственным реалистичным, практичным и разумным поступком могла стать покупка хотя бы одного нового наряда от туфель до сережек. Я созвонилась с подругами, не связанными с миром моды. У меня их было несколько, точнее, две — Кэрол и Урсула. Они сделали ставку на семью и имели детей, собак, дома, скучных, работающих в Сити мужей и уйму свободного времени. Мы договорилась встретиться с ними за ленчем в кафе «Джоз» в районе Фенуикс.

Уже в девять я выходила из дома, и мое сердце пело. Чтобы покупки оказали на меня максимально положительный эффект, нужно выбирать их из каталога. Это не было альтернативным способом совершения покупок, наоборот, легкий шопинг без усилий становился все более популярным: пакеты с логотипами дизайнеров, внимательные консультанты. Я быстро добралась до Бонд-стрит — самого опасного места для модников, заглянула в черный мавзолей бутика Донны Каран, неизбежный «Джозеф», в «Либерти» (ради одного особо приятного продавца средних лет в футболке без рукавов, к которому я всегда шла, когда настроение было на нуле) и в «публичный дом» — бутик «Версаче».

На встречу с подругами я пришла уже опьяненная покупками, витая в облаках. Мы весело провели время, смеялись настолько громко, что очень симпатичный официант подошел к нам и вежливо, с очаровательной улыбкой попросил не забывать, что мы в кафе не одни. Кэрол и Урсула не сомневались, что я обязательно найду работу в ближайшее время, и я отчасти поверила им. Мы выпили две бутылки вина и съели на троих небольшую порцию салата.

Я вернулась к Веронике около трех. Принесли почту, и я увидела девять адресованных мне писем в конвертах из плотной бумаги. Я не сомневалась — в одном из них должен лежать ключ к моему будущему, ответ на все вопросы, серебряная пуля. Я возбужденно схватила их и понеслась в комнату Вероники. Дом казался пустым. Разорвала первый конверт — отказ, но так очаровательно написанный, что я действительно почувствовала: у меня не мало, а очень много шансов.

Я прочитала еще три отказа, и мое настроение изменилось. Каждый в отдельности вдохновлял так, как может вдохновить слово «нет». Но вместе взятые, они имели силу удара ногой в живот. Я быстро открыла остальные: нет, не нуждаемся, вакансий нет, нет, нет.

Года два назад был очень популярен один кинематографический эффект, и его использовали многие режиссеры: передний план стремительно приближается, и в то же время отдаляется задний. Что-то подобное произошло сейчас со мной. Я почувствовала себя как маленькая девочка в центре огромной комнаты — одна, без поддержки. Несущественные мелочи стали очень заметны: рассыпанный изюм на ковре, мои светлые и темные волосы Вероники на одной щетке для волос, хрупкий пепел сигареты, использованный ингалятор для астматиков.

Не уверена, говорила ли я что-нибудь. Должно быть, всхлипнула или застонала или вскрикнула, поскольку открылась дверь, и на пороге появился Родди. Любопытство на его большом красивом лице сменилось сочувствием.