Спасение в любви - Робин Карр

Он осушил ее слезы поцелуем, и Мел испугалась, что может пустить слезу вместе с ними.

Мел давно была знакома с этим мальчиком, она впервые увидела его в свой первый вечер в Вирджин-Ривер. Но сейчас он поразил ее, и ей показалось, что она совсем его не знает. Когда же он пересек эту грань, когда перешел во взрослую жизнь? Он должен был бы сейчас делать вычисления в классе, а не смотреть на своего сына на мониторе УЗИ.

Джон Стоун закончил ультразвук, распечатал фотографии им на память и потом увел Мел из кабинета, оставив подростков одних.

— Ну и ну, — сказала Мел. — Я не знала, что он собирается присутствовать. Да, мальчик очень неплохой, но я никогда не видела его таким. Сам уже отец. Растут они слишком быстро.

— Юный и глупый, и такой влюбленный, что мне стало не по себе. Как думаешь, не слишком рано запрятывать Сидни в монастырь? — поинтересовался Джон.

— Ей восемь? По-моему, немного рановато.

— Почти восемь с половиной. А ей пятнадцать. Вот дерьмо, а?

— Тише, они могут тебя услышать.

— Мел, ничего они не услышат. На самом деле нам сейчас лучше постучать в дверь, а то они снова этим займутся. Прямо в кабинете УЗИ.

— Не займутся. У них обоих разбито сердце. Разве здесь возможен вообще хеппи-энд?

По дороге домой Мел спросила у Лиз:

— Почему ты не сказала, что в больнице нас будет ждать Рик?

Лиз пожала плечами:

— Конни бы это не понравилось.

— Почему же? Он ведь отец твоего ребенка.

— Тетя Конни очень злится из-за этого. Злится на меня и на Рика. А моя мать так вообще. Она просто по потолку от злости бегает. Она хочет, чтобы я вообще с ним не виделась…

— Она прислала тебя сюда и не хочет, чтобы ты виделась с Риком? — удивилась Мел. Это казалось совершенно бессмысленным.

— Я знаю, — сказала Лиз. — Правда, глупо?

Она потерла живот руками.

— Мальчик, — тихо произнесла она. Тихо и печально.

Мел быстро глянула на нее и заметила, как по щеке девочки скатилась слезинка.

«Если она достаточно взрослая, чтобы забеременеть, — подумала про себя Мел, — значит, она достаточно взрослая, чтобы полюбить растущего в ней ребенка. И достаточно взрослая, чтобы полюбить парня, который поспособствовал его появлению».

В Лос-Анджелесе Причер оставлял Пейдж и Криса в отеле одних, когда ненадолго уходил в больницу. Он не сомневался, что там они в безопасности. Несмотря на регулярные звонки Пейдж в наркоцентр, теоретически Уэс все равно мог оттуда ускользнуть, но вот чего он никак не мог узнать — это где они находятся. Но каждый раз по возвращении он слышал, как она издает вздох облегчения — оттого, что он снова рядом. Он не знал, было ли это от пережитых ужасов брака или чего-то более глубинного. Он понимал ее далеко не всегда. Например, не понимал ее отношения к своим родным.

Дорога в Лос-Анджелес была длинной, и у них было много времени на разговоры, пока Крис спал на заднем сиденье. Пейдж в лицах рассказывала веселые истории из жизни косметического салона, которые были вполне достойны мыльной оперы, о своей жизни в старом доме, где она снимала комнаты вместе с подругами, и даже о своих бойфрендах. Она немного рассказала ему о своих отношениях с Уэсом — приглушенным тоном, чтобы не услышал Крис. Но когда дело дошло до ее овдовевшей матери и старшего брата, уже давно женатого, она закрылась как устрица, напряглась и помрачнела. Это казалось странным, противоречивым, но объяснять она ничего не стала.

— С тех пор как я вышла замуж, я с ними почти не общалась, — сказала она. — Мы с Бадом никогда не были близки, даже в детстве.

— Может, сейчас это изменится, — сказал Причер. — Послушай, ты не можешь упустить такую возможность. Я отдал бы что угодно ради того, чтобы хоть час поговорить с матерью. Я пошел в Морской корпус, потому что хотел, чтобы у меня были братья.

— Я знаю, — кивнула Пейдж. — Я знаю.

— Не позволяй мне тебя уговорить, если ты сама этого не хочешь. Просто раз уж ты здесь…

— Моя семья тебе может не понравиться, Джон, — сказала она.

— А они и не обязаны мне нравиться. И я не обязан им нравиться. Я только хочу сказать, что у тебя есть шанс с ними увидеться, если ты того захочешь.

Прошло четыре дня, прежде чем она позвонила матери, и еще два, пока они договорились встретиться. Пейдж пригласила Джона на семейный обед в дом своего брата, где также должна была присутствовать ее мать.

Причер заподозрил, в чем проблема, в первые же три минуты, но на то, чтобы сложить все вместе, ему понадобилось около часа. Долгих пятьдесят восемь минут. Он не был тупым, просто в его окружении практически не было людей такого типа. Большие молчаливые парни типа Причера обычно долго запрягают, но быстро ездят.

Старший брат Пейдж Бад ждал их у двери своего маленького заурядного домика, который располагался в небольшом пыльном предместье, где здания были всего четырех типов, деревья — редкостью, а жители ремонтировали свои машины прямо во дворе. Перед домом Бада раскинулась ухоженная лужайка, зеленая и аккуратная. Для сравнения: в соседнем доме двор без единой травинки окружала проволочная сетка. На Баде была футболка и брюки цвета хаки, в руке он держал бутылку пива.

— Эй-эй! — воскликнул он, выходя на крыльцо и направляясь к ним по подъездной дорожке. — А вот и моя девочка. Как ты, малышка?

— Все хорошо, — ответила Пейдж и позволила себя обнять.

Причер заметил, что тело ее не слушается.

Бад отпустил Пейдж и с широкой ухмылкой протянул руку Причеру:

— Это твой новый бойфренд? Как поживаешь? Хочешь пива? Ты мне кажешься любителем этого дела.

Причер пожал ему руку, стараясь не сжимать слишком сильно. На самом деле он не был любителем пива. И не был ее бойфрендом.

— Спасибо, — сказал он. — Я не ее новый…

— Заходи. Добро пожаловать в наше скромное жилище.

Причер подыграл ему в тон.

— Милое местечко, — сказал он, войдя в гостиную. Он ничего не знал об интерьерах, но все выглядело довольно комфортабельным. Безупречно чисто, диван, полулежачее кресло[26] и огромный телевизионный экран.

— У вас приятный дворик. Держу пари, вы над ним много потрудились.

— Не, — сказал тот. — Этим занимается Джин, она все делает. Говорит, что ей нравится, но я думаю, она хочет выиграть приз за лучший двор. Они с соседями соревнуются.

Кристофера Бад не поприветствовал. И, надавив ладонью ему на затылок, попытался выпроводить из гостиной.