Последнее слово за мной - Татьяна Полякова

— Две штуки. Это зимой было, а сейчас, считай, в двараза больше, а за то, что прятаться надумал, я ему почасовой счетчик включу.

— Ты один приехал? — продолжала я задаватьвопросы.

— Ну…

— А это не опасно?

— Чего?

— Деньги выколачивать. Ты ж в чужом городе, а он всвоем. Ты один, а у него могут быть друзья.

— Тогда у меня тоже появятся, только мало уже непокажется, и четырьмя штуками он не отделается. Мне только б раз подловить этупадлу — и всех делов.

Парень рассуждал весьма здраво, это ясно. Вопрос, что мне сним делать? С одной стороны, ничего особенно опасного для себя в его появлениия не усматриваю — у родственника дела, и он будет очень занят, а ночью в пустомдоме страшновато, и то, что где-то за стеной дрыхнет это толстокожее создание,действовать на психику должно успокоительно. С другой стороны, как я себепредставляю, что он будет здесь жить? Я еще раз присмотрелась к парню. Да, судяпо выражению лица и искрящимся живой мыслью глазам, мозгов у него нет вовсе. Акто сказал, что это плохо? Если бы свалился умник на мою голову, что б я сейчасделала? Все, размышлять тут не о чем: он родственник, выгнать его я не могу безтого, чтобы не вызвать подозрений у неведомой сестры, которая в большой обидеза любимого явится сюда права качать, а уж сестру Полины, родную илидвоюродную, провести мне не удастся. Значит, будем терпеть родственника. Мыслио том, что этот тип как-то связан с Кириллом, меня сразу же оставили. Преждевсего потому, что это слишком глупо: какой смысл подсылать его ко мне, когдапроще раз и навсегда от меня избавиться? У парня была хорошая возможность этосделать, когда я спала, а он зачем-то окно распахнул и стал выяснять, что яделаю в доме. И Алексей Петрович вряд ли знал о доме, раз документы и ключи отнего были спрятаны в тайнике. Полина не спешила поделиться вестью оприобретении со своими врагами, а что сестре рассказала, вполне естественно.

Кстати, о сестре надо хоть что-нибудь выяснить, этого жетребует элементарная вежливость.

— Как дела у Татьяны? — спросила я.

— Что? — Он вроде бы удивился, а может, простозадремал. — А… нормально.

Торговлишка идет потихоньку, я бы сказал, ни шатко ни валко,но идет, а это по нынешним временам почти что хорошо. Я ей так всегда и говорю,особливо когда хандрить начнет и орать на весь дом:

«Брошу все к чертовой матери». Чего бросать-то, а где лучше?Времена ни к черту, и радоваться надо тому, что есть.

Молодец парень, выдал несколько предложений, при этомумудрился ничего не сказать, по крайней мере, я ничего полезного из его речи непочерпнула.

— Ну, а здоровье у нее как? — еще раз попробовалая.

— У Таньки? — выпучил он глаза.

— Что ты здоров, я вижу, — теряя терпение, кивнулая.

— А Таньке-то что сделается? Она же как лошадь, и пьеттак же.

Ну, повезло, неведомая Танька еще и пьяница.

— Как это? — разозлилась я.

— Что? — вздохнул он, должно быть, устав от моейбестолковости.

— Ты сказал, она пьет много?

— Не много, а как лошадь. В общем, со здоровьем У неевсе в порядке.

Спроси еще чего-нибудь…

— Что? — пришла моя очередь глаза таращить.

— Откуда мне знать? — удивился он. — Чеготебе еще про свою сеструху интересно?

— Все, — заверила я.

— А… — Он почесал нос, потом затылок и заявил,проникновенно улыбаясь:

— Тогда я очень коротко, не возражаешь? У нее всехорошо.

— Вот и отлично, — обрадовалась я, втайнеподозревая, что не такой он, возможно, дурак, как кажется, и надо мной простоиздевается. — Располагайся, чувствуй себя как дома, а я пойду по делам…

— Ага. Ты сейчас в город?

— Да.

— И я туда же. Нечего мне здесь штаны просиживать, надопадлу ловить.

— Ты поаккуратней.

— Само собой. А где твоя машина?

— Машина? — опешила я. Вот те раз, где она в самомдеде? — Я ее продала.

Мотор барахлил, и вообще… умные люди посоветовалиизбавиться.

— У тебя ведь «Форд» был? Неплохая тачка, хотя мнебольше «мере» нравится…

"А езжу я вообще на «Запорожце», — ехидно добавилая, правда, мысленно, но это от избытка вредности: хоть парень и выгляделпридурковатым, на «Запорожце» представить его было трудно, скорее уж в самомделе на «мерсе».

— Значит, ты в город общественным транспортом? —вздохнул он.

— Да, тут остановка неподалеку.

— Видел я остановку… сам на такси приехал. Из Казанисамолетом, думал за несколько часов обернусь, шиш вам, теперь искать этогогада, да еще на своих двоих, прикинь, что за невезуха? И ты от тачкиизбавилась…

— Я ж не знала, что ты по делам приедешь…

— Оно, конечно. — Он так вздохнул, что стеныкачнулись. — Ладно, потопали на остановку.

Топать с ним мне никуда не хотелось, но ничего другого неоставалось, и мы потопали.

— Ключи возьми, — вспомнила я. — Наверное,приду поздно. А ты не стесняйся, хозяйничай.

— Ага… Спасибо то есть.

До остановки шли почти в молчании, редко обмениваясьдвумя-тремя словами, в основном по поводу погоды. Зацвела черемуха, и, какводится в это время похолодало, мне пришлось надеть ветровку. Леха брел рядом,сунув руки в карманы штанов, посвистывал и время от времени хитро на меняпоглядывал. И тут я вспомнила сообщение в газете. А если он узнает, что ПолинаБасманова на днях погибла в автокатастрофе? Он прилетел только сегодня и непохож на человека, который спешит ознакомиться с местной прессой, тем болеемаловероятно, что на глаза ему попадется вчерашняя газета, хотя как знать.Побыстрей бы ему отыскать своего врага и отбыть восвояси.

Автобус ждали долго, минут пятнадцать, все это время Лехавертел головой, насвистывал и передергивал плечами. Утро выдалось солнечным, новетреным, причем ветер был не по-весеннему холодным и пронизывал до костей.

— Поехали на такси, — не выдержал Леха.

— А оно здесь есть? — удивилась я.

— Давай частника тормознем…