Лишь тот… - Сергей Вишневский

— Ну, хуже уже не будет — это точно.

— У меня больше нет родных… — произнес парень, глядя себе под ноги. — И дома больше нет.

— У меня тоже, — пожал плечами Гош. — Не вижу причины горевать.

— Мы с ним из послушников монастыря. Он из Святого Йогана, а я из монастыря Анны Корсунской. У нас никогда не было родителей и дома.

— А у меня были, — тихо прошептал парень, сжимая кулаки. — Что там произошло?

— Некромант там произошел, — сплюнул на землю паладин. — Не особо умелый, но некромант.

— Не факт, что он неумелый, — покачал головой Снек. — Может, просто отпустил игрушку погулять. Или выкинул за ненадобностью.

— Та тварь… Ее создал кто-то?

— Да, — кивнул клирик. — Это рукотворная тварь. Сильная, быстрая, способная поднимать нежить. На наше счастье, она была крайне ограничена в силе. Иначе, так просто мы бы не отделались.

— Еще туповатая была, — заметил воин. — Была бы поумнее — сразу бы сделала ноги, как янтарный свет обнаружила.

— Зачем? Зачем это сделали? — спросил парень, не поднимая взгляда.

Гош открыл было рот, но не произнес ни слова. Он взглянул на друга, который все понял и взял эту роль на себя.

— Понимаешь, люди иногда делают плохие поступки, но это всегда продиктовано… Обстоятельствами. По-настоящему злых и ужасных людей — очень мало. Тех, кто делает зло и обиду другим людям исключительно для удовольствия.

Дорога, петляя между холмов, внезапно резко повернула к одному из них, отчего троице пришлось идти в горку.

— Тут неправильно говорить, хороший человек или плохой. Тут надо говорить: «Какими принципами готов поступиться». Кто-то ни при каких обстоятельствах не поднимет руку на человека, а для кого-то убить — как миску супа выхлебать, — тут Снек выразительно глянул на Гоша. — И порой цель оправдывает средства. Но есть одно «но». Зачастую такой подход приводит к тому, что старые устои в голове размываются. Человеку становится все равно, умрет кто-то или нет. Будет он мучаться или умрет быстро.

— А причем тут мой дом? Причем тут мои родители, брат и сестра?

— При том, Арифей, что темный ковен, с той стороны границы, потерял всякие рамки и теперь, чтобы проверить свою нежить, готов сжечь пару сел, вырезать их под корень для статистики.

— Статистики?

— Это наука о цифрах. Только не о числах как таковых, а о… — тут клирик смутился и попытался пояснить. — Наука о цифрах, насколько сильнее и живучее придуманная ими нежить…

— Мои родители и целое село погибло ради того, чтобы проверить нежить?

— Скорее всего, да, — кивнул Снек. — Прости, мне неприятно это говорить, но пока вся эта ситуация выглядит именно так. Иначе некромант так просто бы от нас не отстал. Так, проверил, кто мы такие, и на этом все.

— Больные ублюдки просто проверяли, насколько мощная у них получится тварь. Вот и все, — буркнул Гош. — Нечего тут размусоливать… Мне тоже жаль, что так вышло, но тебе лучше привыкнуть к отношению магов к людям.

Тройка путников поднялась на холм, с которого открывался чудеснейший вид на деревню, в которой дымились печи. Рядом виднелись засеянные поля, вдалеке переливалась поверхность речки.

— Ну вот, — вздохнул Снек. — Медовое. До монастыря осталось немного.

— Медовуха, — выдохнул Гош. — А ведь обещал сюда вернуться!

Арифей взглянул на клирика, затем на паладина и спросил:

— Почему вы не остановите ковен? Почему вы не боретесь с темными? — спросил парень, заглядывая в глаза церковных служителей.

— Это политика, — отвел взгляд клирик. — Мы не можем вмешиваться в дела баронства Гешальт без их дозволения… или просьбы.

— Послушай меня, парень, — вздохнул Гош и присел на одно колено рядом с подростком. — Политика… Это то самое дерьмо, что с себя никогда не смыть. Один раз замараешься и до конца жизни будешь вонять. Что бы ни случилось — не лезь в нее. Слышал меня?

— Да.

— Тогда сожми зубы и делай то, что можешь.

— И что я могу?

— Для начала стать сильнее, а там, кто знает. Может подвернется случай снять шкуру с той суки, что устроила бойню в твоей деревне.

— Гош!

— Что?

— Не сквернословь! Это грех и…

— Я готов ответить за этот грех перед Единым, но по-другому этих выблядков я называть не собираюсь, — рыкнул Гош. — Пойдем. Будем тянуть — нас накроет ливень.

* * *

Ливень прошел около часа назад, оставив за собой мокрые листья. Ручьи наполнились и зажурчали с новой силой. Но дождь до конца еще не окончился.

Остатки влаги с неба падали мелкими каплями, создавая гнетущее ощущение. К утру, под мелкую морось поднялся холодный ветер, отчего на улице стало еще неуютнее.

ХЛЮП

Нога человека, одетого в серую мантию, наступила в лужу.

Мужчина с глубокими морщинами на лице поправил глубокий капюшон и подошел к костным остаткам на земле. Его взгляд поднялся, и он осмотрел сожженную деревню.

Он глубоко вдохнул носом воздух, замер на несколько секунд и улыбнулся.

— Хорошо, — прошептал он и опустил взгляд вниз.

Его рука с длинными когтями направилась к костяку, а губы зашептали:

— Каржанаш, ису кхаган…

Пространство дрогнуло. Остовы зданий поплыли и превратились в призрачные строения. Шаг за шагом перед взглядом неизвестного мага восстанавливались события, предшествующие смерти его творения.

Вот тварь первый раз пришла ночью в деревню. Расправа над парочкой жителей и побег в ночь. Вот второй раз, затем третий, пятый и седьмой.

В последний раз она не оставила живых, за исключением одного дома. В нем оказался одаренный, чьи слова и воля смогли создать выброс света. Тварь не смогла пробиться к нему даже после пары десятков попыток.

Рассвет.

Тварь сбежала, но следующей ночью вернулась вновь. В этот раз она лишь пару раз попробовала проникнуть в дом, а затем призвала «кукол». Те бросились на исходящее силой света жилище, не щадя своего тела и вложенной в них тьмы. Однако тут в дальнем конце единственной улицы вспыхивает яркий оранжевый свет.

Сразу после этого момента лицо неизвестного меняется на злобный оскал.

Свет усиливается, тварь меняет цель и пытается рвануть к источнику оранжевого свечения, посылает кукол, но свет преобразуется в огромную пелену над головой, из которой к земле устремляются янтарные светлячки.

— Чтоб вас вашими кишками придушило, — сквозь зубы процедил некромант и добавил: — Чистоплюйные церковники…

Появившийся белесый туман вокруг его руки он стряхнул с видимым отвращением.