Космоглупости - Фреш Бриз

Клавиши меня не слушались, нет, опять не права – клавиши нажимались исправно, а вот программа сбрендила. Ей что, для нормальной работы тоже нужен кислород? Разбираясь с непослушным компьютером, я ничего и никого вокруг не замечала, только внезапно меня схватили за шкирку и куда-то поволокли. Краем глаза заметила, что это Войнс утаскивает меня из центрального помещения в сторону отделяемых автономных модулей.

– Сэр! Куда мы, сэр?

– Заткнись!

Оглянувшись назад, увидела, что и Марк в отключке лежит на кресле капитана. Последний же дотянул меня до модуля. Это наша спасательная шлюпка, так сказать. Можно назвать и по-другому. Суть одна. Собственно, у неё предназначение было таково, что на ней мы должны были, отстыковавшись от нашего корабля, достигнуть поверхности Марса и вернуться потом обратно. Модуль тоже большой – рассчитан на пятерых. Ход мыслей капитана мне ясен.

– Сэр! А как же они?

– Им уже не поможешь.

– Их нельзя оставить, мы должны забрать ребят с собой!

– Эмма! Пока ты находила общий язык с компьютером, ты не заметила, что они умерли.

– Что?

– Нику раскололо голову. У Рауджа остановилось сердце. А Марк…– Войнс замолчал. Дышать всё труднее, соответственно, говорить тоже.

– Что?

– Эмма, залезай внутрь.

Я послушалась. Дэвид залез вместе со мной. Он сам взялся за управление, пока я приходила в себя от этой информации. Не заметила, как мы отсоединились от корабля. Меня вырубило.

Глава 3. Говорят, что даже, если вас съели, – не отчаивайтесь: у вас всё равно есть два выхода из ситуации. Жаль, что это не мой случай, потому что я-то точно в жопе, а значит, и выход у меня только один.

Эмма

Когда я очнулась, то первое, что увидела сквозь лобовое стекло – прекрасное лазурно-голубое чистое небо. Тому, кто несколько месяцев видел только черноту из иллюминатора, дополнительных пояснений моей радости и восхищению давать не нужно. А потом я захотела приподняться, чтобы рассмотреть и другие краевиды. Но встать не получилось. Сделав первое движение, почувствовала, что меня что-то придавило. Вот сейчас я буду плакать! Это же Войнс! Он стоял коленями на полу возле моего кресла, а верхней частью тела лежал на моих бёдрах.

Дрожащими руками я осторожно приподняла его голову, надеясь, что он просто без сознания. Из носа командира текла кровь. Т.е. текла она раньше, а я лишь увидела подсохшую красную дорожку.

– Сэр! Сэр?! – никакой реакции.

Отстегнувшись, я аккуратно уложила Войнса на пол на спину, и постаралась нащупать пульс. Его не было. Не знаю, сколько я ревела возле тела своего капитана, наверное, долго. Периодически я всё же пыталась сделать ему и массаж сердца, и искусственное дыхание, только всё это было совершенно бесполезным. И я это понимала – Войнс мёртв.

Зарёванная, я выглянула из окна. Лучше бы я этого не делала! Сейчас больше всего мне казалось, что это я неудачница, а не те члены экипажа, которые уже погибли. Потому что вокруг, насколько хватало взгляда, был только жёлтый песок. Пустыня! А-а-а-а! Боженька! Почему? И ещё я заметила такое прозрачное движение воздуха, которое бывает над раскалёнными или очень горячими предметами.

Да, одно дело, когда в ведомстве при подготовке к полётам мы теоретически проходим различные ситуации, аварийные в том числе, и совсем другое, когда ты оказываешься в такой ж… одна. Рассчитывать не на кого, не с кем даже поговорить. Пусть они, мои товарищи, были бы в такой же прострации, но всё же было бы легче от осознания, что я не ОДНА!!!! Ещё немного порыдав над своей судьбой, пришла к выводу, что оставаться в одном модуле с трупом, пусть и уважаемого мною капитана, будет уж как-то совсем некомфортно, и начала проверять состояние модуля. И-и-и, бам-с, он умер такой же смертью храбрых. Ничего не работает. Не включается. Питания нет. Как ещё описать? На ум приходит только одно слово, – оно уже написано выше. Очень мне наш модуль теперь напоминал детскую пластмассовую машинку: красивая штука, но годится лишь для того, чтобы посидеть внутри.

Зато я достала небольшой «марсоход 2027» – он вместе с нами должен был совершать прогулки по поверхности Марса и собирать образцы пород и всего, что сможет найти. Этот работал. Хоть что-то. Меня посетила здравая мысль, не совсем во мне ещё умер космонавт, что прежде, чем выходить наружу самой, нужно выпустить эту зверушку, дабы она собрала показания атмосферы планеты. Должна же я знать, чем для меня будет чревато это гостеприимство. Да, кстати, теперь этот аппаратик и заменит мне спутника, домашнюю зверушку и помощника. С ним я даже буду разговаривать! Пусть он меня и не слышит, но для меня он теперь тамагочи. Или Фёрби. Ввела задание в программу, и выпустила на волю. Ненадолго.

Пока мой тамагочи кружил вокруг модуля и собирал данные, я провела ревизию модуля. Собственно, я и так знала, что внутри находится достаточный запас воды и еды на пятерых. Если смогу выбраться, он мне пригодится. Через час тамагочи вернулся. Согласно полученным данным, кислород в атмосфере имеется, остальные газы сродни нашим, т.е. такие же, отклонения в процентах незначительны. Фух, дышать можно.

Ну что, совершить, что ли, первую вылазку? На всякий случай я всё же залезла в костюм для выхода наружу, одела на спину баллон с воздухом, и открыла люк. Ноги стали на сыпучий песок. Шаг, второй, третий. Осторожно снимаю шлем. Бог мой! Я дышу! Воздух невероятно горячий, сухой, но это воздух! Я подобно своей железной зверушке обошла вокруг модуля. Ничего интересного: песок, песок, песок. И что это на песке? Вашу …! Ах да, – ещё Солнце! Огромное, белое, оно находилось уже ближе к горизонту, и значит, скоро наступит ночь. Я сняла перчатку и потрогала песок рукой – сыпучий, горячий, совсем как наш. Мелькнула сумасшедшая мысль, но сразу сдулась: я же видела поверхность этой планеты из иллюминатора – это точно не Земля. А-а-а-а! Вся та половина, которую мы с командой наблюдали с орбиты, была по цвету такая, лишь с редкими вкраплениями других цветов. А-а-а! Я тут одна, никто разумный не сможет тут жить.

Вернулась в модуль я расстроенная ещё больше, чем до выхода. Что делать? Сидеть тут и умереть медленной мучительной смертью, когда закончатся все запасы? Папа мне всегда говорил: никогда не сдавайся! Папа! А ты был хоть раз в моей ситуации? Пока я занималась нытьём, стемнело. Ночь так себе – не кромешная тьма, потому что на небосклоне вышло раз, два, три, четыре…, восемь, девять лун. Ох, ты ж! Красиво, да.

Войнс всё также лежал на полу. Решила, что утром я похороню его. Конечно, никто бы и не узнал, брось я его прям в модуле, чтоб не тратить силы, но как-то это не по-человечески. Поела. Попила. Заснула. Рядом с капитаном. Да, я, представьте, улеглась рядом с ним – его не боюсь, он мне не чужой.

Когда наступило утро, первым делом я взялась за организацию похорон. Решила, что позавтракаю после, иначе меня может просто вывернуть от эмоций. Но, как оказалось, что закопав Войнса как можно глубже в песок, есть я не смогу ещё долго. Кусок в горло не лезет. Вот вы думаете, наверное, что все мои мысли о еде в такой момент, – вы не правы. Скорбь за капитаном, за Землёй, даже за Фризмером… Если бы этим я могла что-то изменить, Фризмер, я бы тебе дала. Честно.