Потерянное наследство тамплиера - Юлия Ефимова

— Вина купить? — поинтересовалась Мотя, вернув Зинку в реальность.

— Всё-таки скажи, что там не так с клиенткой? — вопросом на вопрос ответила Зинка.

— Она сказала, что знает пароль, после которого мы согласимся, — осторожно сказала Мотя, словно боясь следующего вопроса, но он всё равно последовал.

— Что за чушь, что за шпионские игры, у нас нет никаких паролей, кто ей наговорил ерунды, что хоть за пароль-то?

В телефонной трубке была тишина, Мотя тянула с ответом.

— Матильда, — подняла голос Зинка, — какой пароль сказала мадам?

— Шеф, ты только не переживай, — попросила её Мотя.

— Я уже переживаю, и если ты будешь ещё тянуть, то меня вообще инфаркт хватит, — честно проинформировала о своём состоянии Зинка.

— Она сказала, — осторожно начала Мотя, словно боялась ляпнуть лишнее, — что ей надо продиктовать нам такую фразу.

— Матильда! — не выдержала Зинка и прикрикнула на подругу.

— Знаешь, Зинка, я против грусти, — выдохнула Мотя фразу так быстро, словно боялась сделать больно своей подруге.

Зинка как раз медленно, словно гуляя, шла по огромному залу прилёта аэропорта Шереметьево, но после Мотиных слов потолок словно нагнулся и стало тяжело дышать. Бросив телефон в сумочку, даже не отключив вызов, она выскочила на улицу и села на бордюр.

Так мог называть её только дед, это был их пароль, это была их тайна. Маленькая строчка из стихотворения Юлии Друниной «Зинка». Ещё три человека знали об этом — Алексей, Матильда и Эндрю, когда-то именно они стали невольными свидетелями их последнего разговора. Хотя разговором это было, конечно, не назвать, с экрана телевизора тогда разговаривал человек, которого уже месяц как не было в живых.

Полтора года назад деда не стало. Не стало единственного родного человека в жизни Зинки. У неё, как и положено, были мама и папа, но в Зинкином случае только формально. Дед был в её жизни всем — отцом, матерью, наставником и учителем. Все двадцать два года она жила под сиянием собственного солнца по имени Савелий Сергеевич Штольц. Полтора года назад это солнце потухло, и его до сих пор никто так и не смог заменить в её жизни, да что там заменить, никто даже не смог включить обычную лампочку. Зинка очень надеялась, что это будет Тимур, но, видимо, зря.

Уже после смерти деда Зинка узнала о гениальном изобретении, системе «Дилетант», которую создал дед. Она заключалась в том, что четыре правильно подобранных неподготовленных новичка смогут раскрыть сложное преступление. Секрет успеха заключался в подборе дилетантов и их правильном сочетании друг с другом, а самое главное, в том, что у дилетантов был не замыленный шаблонами взгляд на расследование и оттого свежий и интересный. В команде работа разных психотипов давала поразительный эффект.

Сейчас Зинка продолжила дело, созданное дедом, и даже с помощью Алексея и Эндрю усовершенствовала программу. Сарафанное радио работало хорошо. На закрытых приёмах люди перешёптывались об элитном детективном агентстве, которое никогда не допускает ошибок и всегда распутывает даже самые сложные и безнадёжные дела. Правда, и берут дорого, и принимают людей только по рекомендации, но результат стопроцентный.

Мир потихоньку возвращался, и первая удушающая реакция стала отступать, вновь позволяя лёгким получать воздух, а голове размышлять.

— Мотя, ты ещё на связи? — вспомнив про подругу, Зинка вытащила смартфон со светящимся экраном из сумочки.

— Да, шеф, я здесь, — ответила Матильда виновато, словно была причастна к странным событиям, происходящим сейчас в «избе».

— Я буду пиццу, бургер и «Наполеон», — сказала она, придя в себя.

— Поняла, шеф, включаем режим повышенного страдания, — быстро сделала вывод Матильда, уже немного зная свою приятельницу и её привычки.

— И вина возьми, — вздохнула Зинка, — через час буду.

Всё время, что она ехала из аэропорта в «избу», Зина думала, кто тот шутник, который так жестоко решил с ней поиграть. Где-то глубоко в душе уже затаилась мысль, даже не мысль, а тайное желание. Нет, не желание, невнятное и пугающее предположение, заставляющее сжиматься желудок и чаще биться сердце.

«А вдруг дед жив».

Тампль — резиденция ордена тамплиеров в Париже

Май 1306 г.

Магистр ордена тамплиеров Жак де Моле смотрел в окно. Как быстро и могущественно разросся их замок. После потери Иерусалимского храма именно Тампль стал сердцем и мозгом всего ордена. Когда-то Людовик VII выделил для молодого ордена бедных рыцарей Христа и храма Соломона участок на правом берегу реки. Тогда никто не предполагал, каким он станет, а потому сей подарок был по классическому «на тебе, Боже, что нам не гоже». Участок был болотистый и неказистый, теперь же благодаря трудолюбию, да и, чего скрывать, деньгам ордена тамплиеров это был город в городе. Пятидесятиметровая башня Тампля, из которой сейчас наблюдал за своими братьями магистр, и вовсе была самым высоким зданием в Париже. По центру замка красовалась церковь, выстроенная по образу Храма Гроба Господня в Иерусалиме. Вокруг замка уже вовсю разрастался жилой район. Строились лавки, конторы, склады. Что-что, а торговать тамплиеры умели не хуже, чем воевать, и всякий, кто понимал это, старался быть как можно ближе к ордену. Ведь в сам орден вход был не для каждого.

Да, здесь приветствовалось равенство и братство, но стать одним из тамплиеров мог только избранный. Одни это заслуживали в бою, другие своим умом, но были и такие, которые заслуживали это гордое звание своей жизнью. Таким был и Андре де Бланшфор, честный и справедливый, смелый и бесстрашный, а главное, он был готов защищать веру с оружием в руках, что доказывал не раз на деле. В ордене не очень приветствовались люди, имеющие семью, но, несмотря на то что Андре имел жену и трёх сыновей, он доказал своё право называться бедным рыцарем и получил свой коричневый плащ по праву, белый же позволялся только рыцарям, давшим обет послушания, целибата и бедности.

Жак дружил с Андре простой человеческой дружбой, несмотря на своё звание и братство. Он видел в нём настоящего рыцаря, с такими качествами души, каких сейчас не хватало уже многим членам ордена, и потому очень тяжело воспринял его уход. Это была ещё и личная потеря, которая унесла частицу его души. Возможно, поэтому, когда Жаку стал необходим проверенный человек, он вспомнил про супругу дорогого друга — Эрменгарду де Бланшфор.

— Магистр де Моле, — в комнату вошёл личный помощник и, не поднимая головы, сообщил: — Она пришла.

— Проводи её сюда, — не поворачиваясь и не отрывая взгляда от кишащих как муравейник торговых рядов, распорядился магистр и уточнил: — Проверь, чтоб её никто не заметил.

Башня была тем самым местом, где это можно было сделать без труда. Ещё при строительстве был проложен подземный ход из торговой лавки у стен Тампля. Владел ею человек, безмерно обязанный и преданный храмовникам, и с искренней усердностью и честностью отрабатывал этот долг.