Медиум поневоле - Анна Герд

что оно слишком запутанное. Мысленно, я отсекла несколько самых закрученных схем, усилила основные линии и немного растянула плетение по высоте. Перенесла эскиз на бумагу и с этим пришла к мэтру Картону, преподавателю боевой магии. Сначала он хмурился и недоверчиво хмыкал, потом улыбнулся шальной почти мальчишеской улыбкой.

— Пробуем! — и хлопнул себя по колену.

И мы попробовали, потом ещё и ещё. Через два часа ползания на коленках, среди кипы исписанных листов, мы его создали! Идеальное плетение «двойной удар холода». Строго говоря, схема не сильно отличалась от предложенной мной, но мы её продублировали в меньшем размере и поместили под основную. Теперь противник получал «удар холода» прежней силы, но в большем радиусе действия и вдогонку еще один удар, такой же мощный, но более прицельный. Мэтр Картон светился от счастья, а спустя полгода оформил патент на наши имена. С тех пор плетения стали моей страстью.

Глава 3. Александра за два месяца до смерти

Кисть порхает по холсту как птичка колибри над цветочным кустом. В результате гипнотического танца постепенно вырисовывается образ картины, появляется цвет и глубина. Волшебство в чистом виде.

Я вместе с группой таких же восторженных студентов, затаив дыхание наблюдала работу мэтра. Посещение этого мастер класса было наградой лучшим студентам академии искусств за победу в городском конкурсе юных художников.

Родион Вяземский всемирно известный и признанный мастер. Его выставки регулярно проходят не только в нашей стране, но и заграницей. Его техника мне не близка, но то, что его полотна прекрасны я признаю с чистым сердцем, в них чувствуется жизнь, они как будто дышат.

Мы вышли из студии слегка прибитые и ошалелые, только Константин звезда нашего курса, не был впечатлён. Ну ему и положено, Костя-сын Родиона Александровича, и видит его работы каждый день.

Злые языки утверждали, что парень попал на курс по протекции отца, а сам бездарь. Но я так не думала, в нем безусловно есть талант, и он очень, очень красивый, хоть и заносчивый иногда.

Константин выглядит как юный бог, сошедший с полотен художников эпохи возрождения. Каштановые кудри обрамляют мужественное лицо, большие голубые глаза, ровный нос, пухлые губы, четко очерченная верхняя немного больше нижней и подбородок с ямочкой. Мечта скульптора.

И ещё половина девчонок с нашего курса тайно влюблены в него, и я кажется тоже.

Первые два года обучения наши группы не совпадали по времени занятий, и я тихо любовалась Костей издалека, с третьего курса группы поделили по специализациям и теперь у нас были общие занятия.

Но на третьем курсе парень встречался с Лерой Соколовой и на меня даже не смотрел, а в этом году Лера взяла академку, и Костя пошел в разнос. За два месяца он повстречался и расстался с пятью девочками, и сейчас опять свободен.

Как-то раз, в перерыве между парами я сидела в аудитории и лениво чертила на полях какую-то абстракцию, прикидывая как протянуть до следующего финансового транша от отца, и при этом купить набор кистей в который я влюбилась. Кисти были прекрасны и дороги, и как назло попались мне на глаза в лавке художника. Поглядывая за окошко и сонно ведя карандашом в тетради, я совсем отключилась от реальности и не заметила приближавшегося счастья.

Внезапно ко мне подсел Костя, карандаш выпал из рук и укатился по столу. Парень ловко подхватил его на лету. И с улыбкой поздоровался.

— Привет. — он вольготно устроился за партой вполоборота ко мне, тем самым закрывая от остального народа. Эх все-таки до чего же хорош.

— Пппривет. — слегка заикаясь ответила.

— Ты ведь Александра? — кивнула неуверенно, будто сомневаясь моё ли это имя. Так долго я представляла, что парень заметит меня и заговорит, что испугалась, как если бы он подслушал мои мысли и наконец снизошёл. С тоской посмотрела на облупившийся маникюр, который вчера поленилась стереть и спрятала руки в длинный рукав свитера.

— Можно Саша или все-таки Александра? — посмотрел лукаво парень, эй это вообще законно такие взгляды?

— Можно, — тихо ответила и засмущалась еще больше, ты еще шепотом заговори Сашка! Просто нежная и трепетная лань, блин.

— Вот Саша видел твой набросок на последнем этюде, очень здорово. Мне понравилось, как ты работаешь с пространством.

— Спасибо. — улыбнулась нерешительно.

— А мне вот Саш интересно, с теорией у тебя также хорошо, как и с практикой выходит? Ты доклад по истории искусств уже делала?

Последнюю неделю только и разговоров об этом докладе, студенты мучились громко и напоказ, хотя как по мне ничего сложного там не было.

— Да, почти закончила.

— А тема какая?

— Я по Возрождению писала, на примере Рафаэля.

— О и я по Возрождению, только по Боттичелли. Но зря я, наверное, его выбрал, что-то тормозит работа, не идёт. — поведал парень и тень грусти проскользнула на лице.

В груди, в самом центре рождается что-то новое легкое и хрупкое, растекается по телу, к пальцам, превращая руки в крылья. Заполняет меня всю теплым светом и неудержимым желанием обнять его руками- крыльями, возвести барьер между грустью и сложностью окружающего мира и его сердцем. Встать стеной и не позволить больше печали прокрасться в эти дивные глаза. Свежие ощущения пьянят и страшат одновременно, это все во мне новое и тревожное, пугает и волнует. Попыталась отсечь от себя новую меня, разберусь с этим позже, надо стараться вести разговор и не выглядеть при этом совсем глупо.

— Кость, а в чем проблема? Ты на чем застрял? Может смогу помочь?

— Да ты что! Супер! Было бы отлично. Давай после пар в Джазе посидим, кофе попьем и обсудим?

От его улыбки замерло сердце, и конечно я согласилась.

И мы стали частыми посетителями кафешки около академии с музыкальным названием Джаз.

Поначалу обсуждали доклад Костика, с моей помощью он дописал его очень быстро. Не зря в него верила, парень толковый и ему был нужен лишь маленький толчок. В другие разы просто болтали, обсуждая новости, однокурсников, последнюю выставку его отца и много других интересных вещей.