Медиум поневоле - Анна Герд

— Нет, — я поднимаюсь. — Но за сонным зельем кого-то пришли, это все что я могу тебе предложить. — говорю ледяным тоном.

На следующую неделю на охоту вышли уже двое, Маркус и Оливия. Коридоры академии даже безлюдные на первый взгляд, стали опасными. Переговорщики поджидают меня в столовой, у входа в аудитории и даже под дверью общей душевой. Занятно, но они ни разу, не пересекаются. Как они так умудрились? Составили расписание?

Моё настроение было стабильно ниже нуля, невозможно отвлечься и выкинуть их из головы. Навязчивые воспоминания кружились в ней, исполняя какой-то дикий танец. Грели отчаянно замерзающее сердце.

С теплотой вспоминала, что, как-то на втором курсе мы решили пробраться в лабораторию и сварить веселящее зелье.

Действие происходило, конечно ночью. В операции участвовали мы с Марком, Мелинда и ее парень Эрик, сосед Маркуса Питер и его сестра Триша. Попасть в лабораторию мы решили через окно, и потом открыть дверь изнутри.

Меня как самую маленькую заслали быть отмычкой.

Питер стоял на углу здания на карауле. Чуть дальше в кустах в начале аллеи сидели девчонки с Эриком. Мы с Марком маялись возле окна.

Сев ему на плечи я ловко открыла створку при помощи маленького складного ножа. Оконце было маленьким. И по всем прикидкам пролезть в него могла только я, как самая мелкая. Не учли мы лишь одну крохотную деталь. Я была не совсем проворной и очень неуклюжей. С ловкостью картошки и грацией свежего зомби. Наши шансы стремительно катились к нулю. Маркус подпихивал меня под попу и я, кряхтя как старушка пыталась пролезть в это издевательское оконце.

Застревание было закономерно. Помню тогда сильно разозлилась, ну кто делает такие окна, а потом прикинув как это выглядит со стороны, хохотнула. Пытаясь дать заднюю и вылезти хоть куда-то, я уже откровенно хихикала. Марк стойко держался и тянул меня за одну ногу, второй я почему, то отбрыкивалась, считая помощь неуместной. Минуту спустя мой хохотун переполз и на него, не иначе как по той самой ноге. Когда же он вызволил меня из оконного плена вы оба откровенно ржали, провалившись на траву. Позже Эрик сделал нам выговор за срыв операции. А Марк угрожал заняться моим физическим воспитанием, и воплотил свой замысел, гоняя меня вечерами по полигону, как молодую козочку.

Крутя в голове такие воспоминая и уворачиваясь от хитрых засад этой парочки, незаметно для себя отполировала плетение зеркально щита до совершенства.

Оливия выловила меня в аудитории перед занятием, бежать было поздно, да и скоро начнется лекция, я тяжко вздохнула, и поставила щит.

Ее взгляд расфокусировался, пытаясь из нескольких отражений выбрать оригинал. Потом она плюнула на это и стала смотреть на ближнее к ней. Но не угадала, и с умным видом заговорила куда-то в мой рукав. Дурацкая невеста взывала к моей совести и сыпала угрозами, я ошалевшая от такого напора, не понимала суть ее претензий.

Объективно Оливия была красавицей. Золотые кудри обрамляли лицо, с мягким овалом. Голубые глаза, яркие пухлые губки, не девушка, а куколка. Картинку немного портил ее высокомерный вид и некоторое жеманство. Но в целом Маркусу повезло, наверное.

— Алексия, имей гордость! Ты вцепилась в Маркуса как клещ, он не любит тебя! Он сделал свой выбор и это я! — вот так вот подбородок вздернут, глаза горят, очень артистично, но мне это зачем?

Мы с рукавом хранили молчание.

— Отпусти его! Не смей давить на его совесть! — вот откуда, в этой кукле столько отчаянной смелости, неужели забыла, что давить на некромантов не стоит. Но надо держаться, не хватало еще показать, насколько мне больно и обидно.

— Отпускаю, не давлю. Исчезни Лив. — Я не спеша достала книгу и тетрадь для конспекта.

— Ты должна с ним поговорить!

— Пресветлый, да о чем?

— Скажи, что понимаешь и отпускаешь с миром! — змея моей злости начала осторожно распускать кольца и поднимать смертоносную морду.

— Это, ложь, — хмыкаю и веду плечом. Глаза Оливии пытаются отследить движение и снова сбиваются в кучу, это уводит эмоции в другой спектр и место злости и глухого раздражения занимает недоброе веселье.

Оливия выговаривает мне дальше, о долге друга! М-да дружочек. О женской солидарности и прочей чуши. Я развлекаюсь, пожимая плечом и поднимая руку что бы почесать нос. Девушка почти безумно крутит глазами и распаляется все сильней.

Дабы отвязаться бью на поражение: — А давай дружить?

— Ты серьезно? — почти вопит бедняжка. Да чего же ты такая нервная.

— Нет.

— Тебе говорили, что ты гадина?

— Говорили.

— И что? — округляет глаза Оливия.

— Они пожалели, — улыбаюсь широко и немного хищно.

Девица слегка бледнеет и отодвигается вместе со стулом. Эх, все- таки дурная слава некромантов — это сила. Си-ли-ща, я бы сказала.

Нас прерывает мэтр Нельсон, наконец милосердно зашедший в аудиторию.

— Мы не договорили, — почти шипит и тряхнув шикарными волосами так и уходит моя несостоявшаяся подруга.

И не надо, мысленно ей отвечаю и открываю учебник.

Через два дня в перерыве меня отозвала в сторону смутно знакомая девушка, в упор не помню её имя. Память подкинула ее образ под ручку с Питером, соседом Маркуса на паре вечеров.

Мы забились в какой-то пыльный закуток под лестницей, и девушка воровато озираясь, прошептала:

— Алекс, я хорошо к тебе отношусь, и ты всегда была ко мне добра.

С удивлением подняла глаза, тщетно пытаясь припомнить свою доброту, она помялась покусывая губы.

Наконец рыжуля решилась: — Это Оливия. Моя старшая сестра учится с ней в одной группе, и одна из подружек по секрету …

— Хм, давай без вступления, — попросила шепотом.

— Ладно, Лив в бешенстве, ты ей мешаешь, и она замышляет какую-то пакость. Она глупая, но злая. Будь осторожной. Слегка пожала мне руку и выскользнула из укрытия.

Вот так поворот. Я ей мешаю.

Погода не радовала, снег превратился в грязную