А как бы было хорошо! - Елена Михайловна Иванова

– Ну, уж ты из меня кощея-то не делай! – возмутилась Татьяна.

– Да подожди! – перебила ее Нонна. – А сейчас понимаю, что никуда от горя не деться.

– Вот поэтому я и здесь, – подхватила Татьяна. – Я же знаю, без меня тебе будет гораздо тяжелей. Тем более, что все время с самой юности мы вместе, и я знаю про тебя буквально все. И не поймет тебя никто лучше меня, – настойчиво, как будто Нонна собиралась с ней спорить, все говорила, и говорила она. В этом месте, впрочем, Татьяна остановилась, а затем добавила. – Тем более Павел.

– Он, кстати, тоже сильно переживает, – заметила Нонна.

– Ну еще бы, – согласилась Таня. – Друзья-то они с незапамятных времен, – она помолчала и добавила. – Были.

Подруги вдруг грустно переглянулись и не нашлись больше что сказать.

Тем временем они подходили к дому, и на пороге их встречал, будто предвидев это победоносное шествие, собственнолично Павел.

– Так-так-так! – попытавшись изобразить на лице гостеприимную улыбку, театрально раскланялся он. – Какие люди! И какие же ветры вас занесли?

– Привет, – как можно сдержаннее ответила Татьяна. – Я как всегда что-то вроде скорой помощи. Буду вас спасать.

– И с чемоданом… – не обращая внимания на Танин серьезный настрой, продолжил Павел. – То есть спасать будете до конца наших дней?

– Ты неисправим, Паша, – не выдержав, рассмеялась Татьяна и кинулась ему навстречу.

Друзья расцеловались и Паша, демонстративно отстраняясь от нее, не переставал шутковать:

– Ну все, все. Ты же знаешь, Нонна этого не любит. Потом поедом меня съест.

– И не подавится, – с горькой улыбкой продолжила Нонна и знаком повела их за собой в дом.

Все успели зайти внутрь, когда в прихожую комнату как безумная ворвалась обычно нерасторопная Рита и сбивчиво, запиная одно слово о другое, завернула:

– Звонили с неизвестного номера. Петр сказал, что он жив…

Глава 3

Хоронили Петра в закрытом гробу. Никто, в общем-то, и не интересовался, почему.

Народа было очень много, так что не каждый даже смог подойти проститься.

После кладбища на нескольких автобусах все поехали в арендованный для поминок ресторан.

Где также все было чинно, богато и статусно.

Люди с высокими должностями говорили благостные речи, простые сотрудники в черных одеяниях и с постными лицами уплетали поминальную еду, а некоторые даже складывали ее себе впрок. Уж больно все было вкусно.

– И как только за все это мы будем теперь рассчитываться, – недоумевала своему заму главбух Галина Михайловна. – Денег-то на счетах нет…

– Ой, не знаю, – вторила ей в такт Ольга Анисимовна. – Учитывая, что кредиты ввиду срочности пришлось брать на очень невыгодных условиях…

– Все это очень странно… Очень… – качала головой Галина Михайловна. – Еще днем ранее все было в полном порядке. И дебет, и кредит – словом, все. А главное – денег было полно, как всегда.

– Ну и куда же оно все подевалось? – с нескрываемым интересом вопрошала Ольга Анисимовна.

– Мне это еще только предстоит узнать, – с горечью в голосе отвечала главная бухгалтерша. – Как ты понимаешь, у меня не было времени на изучение этого вопроса.

Даша сидела рядом с ведущими такую беседу женщинами и, вытянув уши, прислушивалась к их разговору.

Для нее было полным откровением, что у конторы закончились деньги, ведь их компания считалась одной из самых богатых. Даже некоторые короли бензоколонок не всегда могли сравниться с ними, компьютерщиками.

Между тем слово взял начальник технического отдела Перминов Иван Иванович.

– С великой скорбью мы провожаем сегодня нашего глубокоуважаемого руководителя, – издалека начал он. – И мы не знаем пока, что нас ждет в будущем, потому что такого руководителя, как Петр Олегович Клеонов еще надо поискать…

– Золотые слова, – толкнув локтем соседку, подтвердила Галина Михайловна, – что всех нас ждет в будущем, мы – точно – не знаем.

Ольга Анисимовна в знак согласия бегло кивнула начальнице, а та продолжала работать ложкой.

Иван Иванович между тем подбирал правильные слова, развивая скорбную тему, но по большей части его никто не слушал, потому что произносил он заученные фразы, кроме того все знали, что с Клеоновым у Ивана Ивановича были натянутые отношения, а буквально в последний понедельник так он вообще хотел его уволить.

В чем там была собака зарыты никто толком не знал, но этого и не требовалось. Потому что всем и так было прекрасно известно, что Перминов был назначен на должность по просьбе высокого начальства из администрации района, а Петр этого не любил. Не любил, но в данном случае ничего поделать не мог.

И все бы ничего, но вот работал Иван Иванович спустя рукава, как будто был уверен в том, что его то уж точно никто не уволит.

И Клеонова это устроить никак не могло.

Даша сидела с потерянным видом, потому что все эти дни она безуспешно пыталась привести себя в чувства, хотя бы для того, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Мол, что это с ней?

Блуждала как тень смурная, как в воду опущенная, отвечала невпопад, ни на чем подолгу не могла сосредоточиться. И казалось, будто ко всему потеряла интерес.

Даже сейчас, услышав по сути дела сенсационную новость, она сначала адекватно отреагировала, вслушалась, удивилась. Но и все. Дальше опять впала в безразличие.

На Перминова Даша немного злилась, потому что даже через ее отрешенное состояние прорезалась его несусветная чушь, выдаваемая с трибуны, к тому же отдающая бессовестной фальшью.

Поэтому она просто хотела встать и уйти, но не тут то было.

К микрофону вышла Лариса Аркадьевна. Бухгалтерши у Даши за плечом вдруг неожиданно заметно оживились.

– Так вот к кому вопросы будем предъявлять, – на распев протянула Галина Михайловна.

– Да-а, и как же это сразу-то в голову не пришло, – поддакнула ей замша.

Даша искоса глянула на главбухшу и поняла, что та далеко не все сказала, что думала. По ее лицу невооруженным глазом было видно, что думает она о чем-то таком, что не вот просто так расскажешь.

Дарья заинтересовалась и на время даже забыла про свой бойкот. Однако в ту же секунду вынуждена была отвлечься – ну еще бы! – на Ларису Аркадьевну.

– Друзья, – послышалось вдруг со сцены. – Сегодня мы провожаем нашего дорогого и любимого Петра Олеговича.

Даша повернула голову к сцене и увидела там вполне себе довольную собой женщину, хорошо и со вкусом одетую, с роскошными формами и прекрасной прической. В модных дорогущих туфельках и с баснословных денег стоящей оправой на носу. Остального Даше было не разглядеть, но