Под алыми небесами - Марк Салливан

Карлетто фыркнул:

– Почему бы тебе не оставить это занятие?

– Никогда, – ответил Пино, затрусил к окну пекарни и заглянул внутрь.

Девушка укладывала хлеб в сумку. Он увидел, что обручального кольца на ее левой руке нет, и остался ждать, пока она не расплатится и не выйдет.

Когда она появилась, он встал перед ней, приложил руку к сердцу и сказал:

– Прошу прощения, синьорина. Ваша красота пленила меня, я должен с вами познакомиться.

– Слушаю вас. – Она усмехнулась, обошла его и двинулась дальше.

Проходя мимо Пино, она обдала его таким женским жасминовым запахом, что у него голова пошла кругом, чего раньше не случалось.

Он поспешил за ней со словами:

– Это правда. Я вижу много красивых женщин, синьорина. Я живу в квартале моды Сан-Бабила. Там много моделей.

Она скосила на него взгляд:

– Сан-Бабила – шикарное место.

– Мои родители владеют магазином, продают сумки – «Сумочки ди Лелла». Знаете такой?

– Моя… моя нанимательница купила там сумочку на прошлой неделе.

– Правда? – спросил довольный Пино. – Так что, как видите, я происхожу из уважаемой семьи. Не хотите сегодня вечером сходить со мной в кино? Показывают «Ты никогда не была восхитительнее». Фред Астер. Рита Хейворт. Танцы. Песни. Так прекрасно. Как вы, синьорина.

Наконец она повернула голову и посмотрела на него пронзительным взглядом:

– Сколько тебе?

– Почти восемнадцать.

Она рассмеялась:

– Ты для меня слишком юн.

– Это же только кино. Мы пойдем как друзья. Для этого я ведь не слишком юн?

Она ничего не ответила – продолжала идти.

– Да или нет? – спросил Пино.

– Вечером объявлена светомаскировка.

– Когда фильм начнется, будет еще светло, а потом я провожу вас домой – можете не опасаться, – заверил ее Пино. – В темноте я вижу, как кошка.

Несколько шагов она сделала молча, и сердце у Пино упало.

– А где идет этот фильм? – спросила она.

Пино назвал ей адрес и спросил:

– Вы придете, да? В половине седьмого у билетной кассы?

– Ты забавный парень, а жизнь коротка. Почему нет?

Пино усмехнулся, приложил руку к груди и выпалил:

– До вечера.

– До вечера, – сказала она, улыбнулась и перешла на другую сторону улицы.

Пино, у которого от радости перехватило дыхание, проводил ее взглядом, но тут вдруг понял кое-что – она в этот момент остановилась в ожидании трамвая и удивленно посмотрела на него.

– Синьорина, простите меня, – закричал он. – Как вас зовут?

– Анна, – крикнула она в ответ.

– А меня Пино! – крикнул он. – Пино Лелла!

Трамвай со скрежетом остановился, заглушив его фамилию и загородив ее от него. Когда трамвай поехал дальше, Анны уже не было.

– Она ни за что не придет, – бросил Миммо, который все это время тащился за ними. – Она так сказала, чтобы отделаться от тебя.

– Конечно же она придет, – сказал Пино, потом посмотрел на Карлетто, который тоже шел за ними. – Я видел это по ее глазам, по глазам Анны. Ты разве не заметил?

Его брат и его друг не успели ответить, как сверкнула молния и первые капли быстро усиливающегося дождя упали на землю. Они припустили бегом.

– Я домой! – крикнул Карлетто и побежал в сторону.

1

Разверзлись небеса, и начался потоп. Пино со всех ног бежал за Миммо к кварталу мод, он промок, но ему было все равно. Анна пойдет с ним в кино. Она сказала «да». У него голова пошла кругом.

Братья были мокры до нитки, а молния сверкала вовсю, когда они нырнули в мастерскую, совмещенную с магазином их дяди в здании цвета ржавчины по адресу: Виа Пьетро Верри, дом семь, – «Продажа чемоданов Альбанезе».

С парней капала вода, когда они вошли в длинный, узкий магазин, воздух в котором был насыщен густым запахом новой кожи. На полках стояли превосходные кейсы и сумки, чемоданы и саквояжи. На стендах за стеклом лежали кожаные бумажники, портсигары с красивыми узорами и портфели. В магазине находилось два посетителя – пожилая женщина у дверей, а за ней, в дальнем конце, немецкий офицер в черно-серой форме.

Пино смотрел на него, но слышал слова пожилой женщины:

– Так какую, Альберт?

– Слушайтесь своего сердца, – сказал ей человек за прилавком. Крупный, с широкой грудью, усатый, в великолепном костюме мышиного цвета, крахмальной белой рубашке и изящном галстуке-бабочке в горошек.

– Но мне нравятся обе, – сказала посетительница.

Он погладил усы, ухмыльнулся и воскликнул:

– Тогда покупайте обе!

Она подумала, хихикнула:

– Что ж, может, и куплю.

– Отлично! Отлично! – сказал он, потирая руки. – Грета, принеси мне коробки для этой великолепной синьоры с безупречным вкусом.

– Я сейчас занята, Альберт, – ответила Грета, австрийская тетушка Пино, она обслуживала немца. Это была высокая худая женщина с короткими каштановыми волосами и легкой улыбкой. Немец курил, разглядывая портсигар в кожаном футляре.

– Я принесу коробки, дядя Альберт, – сказал Пино.

Дядя Альберт стрельнул в сторону Пино глазами:

– Вытрись сначала.

Пино, думая об Анне, двинулся к двери в мастерскую, минуя тетушку и немца. Офицер повернулся и посмотрел на Пино, на его лацканах мелькнули полковничьи дубовые листья. На околыше офицерской фуражки красовался Totenkopf – маленький череп с костями, под орлом, держащим в когтях свастику. Пино знал, что этот высокопоставленный офицер служит в Geheime Staatspolizei – гестапо, секретной службе Гитлера. Среднего роста и сложения, с тонким носом и надменными губами, гестаповец смотрел на мир пустыми темными глазами, по которым ничего нельзя было прочесть.

Пино, чувствуя испуг, открыл дверь и вошел в мастерскую – большое помещение с высоким потолком. Мастерицы и резальщики заканчивали работу. Он нашел ветошь и вытер руки. Потом взял две картонные коробки с логотипом Альбанезе и направился обратно в магазин, его мысли снова радостно вернулись к Анне.

Она была красивой, старше его и…

Он помедлил, прежде чем открыть дверь. Полковник гестапо как раз выходил из магазина под дождь. Тетушка Пино стояла у дверей, провожая полковника взглядом и кивая.

Когда она закрыла за гестаповцем дверь, Пино почувствовал себя лучше.

Он помог дяде упаковать две сумочки. Клиентка ушла, и дядя Альберт попросил Миммо запереть входную дверь и повесить табличку «Закрыто» в окне.