Адвокат вольного города.2 - Тимофей Кулабухов

И может быть потому, что что-то ценное он там прятал. И лабиринт вполне себе подходящее место.

Пока я смотрел, моя рука коснулась одной из ветвей ближайшего куста, и я немедленно её рефлекторно одёрнул, как от крапивы.

Чертовы острые листы жглись даже через перчатки. Таким, значит, образом, создатель лабиринта собрался удерживать от насильственного преодоления стен? Ну я у меня для него плохие новости.

Не знаю, что заставляет водоём быть круглыми, а кусты расти концентрическими кругами, но я собирался это использовать.

Застегнув обратно плащ, проверил целостность ботинок и штанов, поднял повыше руки, стал в паре метров от проема первого слоя кустов и на пробу, толкая, продавился сквозь плотные и даже местами колючие — заросли.

Вот я в первом «коридоре», куда, конечно, мог пройти и сквозь проём, но — так веселее.

Теперь, игнорируя, где там и в каком порядке пробиты кусты, стал по очереди продавливаться всё глубже и глубже в центр, причем по моим наблюдениям, толщина кустов по мере продвижения только возрастала, пару раз меня хлестнуло по подбородку, оставляя жгучий след от волдырей, но я был упорен как кабаны в охоте за трюфелями.

В какой-то момент остановился отдышаться. «Коридор» делал тут уж больно крутые изгибы, так что прошёлся по нему, упёрся в тупик из таких же, только более молодых — кустов. Пошёл в обратном направлении и достиг очередного неровно прорубленного проема.

Отчего-то кружилась голова и этот факт мне совсем не понравился, не стоит забывать, что я на Изнанке, да ещё и в безветренной местности.

Тем не менее прошёл в проем и попал в совсем уже маленький круг, где всё под ногами было забросано потемневшими срубленными ветвями. Странно, а в других местах такого не было. Остановился и присел. Ветви слева затоптаны и вдавлены в грунт А справа пусты… А нет, не совсем пусты, посреди проёма стоит здоровенный и уже изрядно ржавый капкан, размером — как ставят на медведя. Миленько. Проверим, работает ли он.

Я подобрал самую большую ветвь, оторвал от нее боковые отростки, чтобы не мешали, превратил в палку и с размаху шибанул по центру капкана.

Капкан издал стремительный лязгающий звук и, подняв кучу мелкой сухой листвы сомкнулся, да так — что откусил мою палку.

Теперь каждый шаг я делал медленно и очень тщательно изучая каждый сантиметр грёбанного лабиринта. А нашёл и так же активировал второй капкан (ржавые-ржавые, а вполне себе работают).

Когда я вошёл в центр лабиринта и удостоверился что очередная ловушка не собирается меня превратить в мертвого адвоката, поднял глаза и от усталости даже не удивился, когда увидел стоящий последи травки полутораметровый сейф.

— Едрить твою налево, откуда у вас такая любовь к сейфам?

Голова кружилась всё сильнее. Возможно, чертовы кусты были ядовитыми или сама земля тут источала какие-то токсичные соединений, проверять ну буду.

Я потратил ещё две минуты, походив вокруг сейчас и даже покачав его, чтобы убедиться, что:

1. Сейф имел приваренный ушки, от которых шли цепи, прикованные к металлическому штырю, крепко вбитому в толщу грунта, эдакому якорю.

2. Ключа нигде нет.

3. На верхней плоскости сейфа стояла чашка, внутри которой росла чёрная плесень. Скорее всего владелец эту чашку просто забыл, а значит приходил сюда с ней. Значит, долбанный пижон преодолевал лабиринт быстро и легко, так что даже чаёвничал тут.

Ну, пусть червям из Макарьевской Изнанки расскажет какой он крутой парень.

Мир вокруг кружился и чуть пульсировал, дышать становилось труднее.

Не мешкая больше ни доли секунды, я коснулся Шило, и оно послушно закинуло меня обратно.

Вечерние сумерки, горизонт окрашен яркими красками, вечерний ветер шевелит высокий с широкими листьями сорняк во дворе, кажется, это были двухметровые циклахены, знакомые мне из школьных уроков учителя природоведения.

Присев у массивных стеблей я обхватил колени руками, старался какое-то время не шевелится и не издавать звуки, чтобы не драконить местных собак, а только по возможности бесшумно дышал.

Постепенно дурнота и головокружение ушли и уже через пять минут я чувствовал себя достаточно бодро и был готов уходить.

Вечерний ветер шумел листвой, хлопал ставни окон, в одном из соседних дворов раскатисто ругались мужской и женский голос. Прикрываясь этими шумами. Прошёл сквозь двор и добрался до входной двери дома.

Помимо грубо прибитых досок, тут не было никаких надписей, табличек, бумажек, которые бы указывали кто собственник и как с ним можно было бы связаться.

Ладно, оставлю этот квест на потом.

По основной улице степенно шумно прогуливаясь шла компания. Подойдя к неплотному дощатому забору, рассмотрел — вполне солидные мужчины и женщины, три пары, судя по всему — местные жители.

Иллюзия.

Я сотворил по ту сторону забора Бакланова, который стоял, засунув руку в карманы и задумчиво смотрел перед собой. Сбоку было видно, что даже в исполнении моей иллюзии он имеет надменный и самодовольный вид.

Несмотря на вечер, было ещё сравнительно светло.

Компания заметила его с десяти метров. Мужчина с козлиной бородкой нахмурился и громко поприветствовал Бакланова.

— Павел Савельевич, а тебя тут с собаками ищут весь день. Ты где был, дорогой?

Бакланов, точнее его иллюзия, повернулась в сторону компании, кивнула, помахала рукой и нетвердой походкой, но быстро устремилась подальше от них по улице.

Опытным путем во время своих тренировок я установил, что иллюзия способна удаляться от меня на приблизительно тридцать метров, дальше, пока что — нет.

Иллюзия Бакланова, правдоподобно изображая пьяного нырнула в проем между дворами и там, за высоким забором и вне поля видимости — была мной рассеяна.

— Пьяный, что ли? — недовольным брюзжащим голосом спросила одна из дам и две другие поддержали её одобрительным гомоном.

Остаётся надеяться, что они донесут этот факт до прокуратуры или полиции, что должно мощно запутать следствие.

Я же не стал провожать компанию и слушать, о чем они будут говорить, а резво удалялся к калитке на угольный проезд и даже невозбранно вышел из неё, однако в десяти метрах натолкнулся на дородного рабочего мужичка, чьего-то слуги.

— Эй, приятель, ты чего тут ходишь? — окликнул он меня.

— Добрый человек, дай пять копеек на хлебушек! — писклявым голосом попросил я.

— Шиш тебе, всё пропьешь, пьянь подзаборная!

— Ну пожалуйста, добрый господин, хотя бы копеечку!

— А ну вали отсюда, пока цел. Иди работай, тогда и пей на своё, на заработанное, пьянь! — возмутился работяга и притворно замахнулся на меня рукой.

Я притворно сжался, хотя у меня