Укради меня - Анель Ромазова

Запах тяжелых сигарет и спиртного. А еще незнакомые голоса. На слух определяю, что их двое, плюс один непутевый отчим. В итоге, три собутыльника.

Лиза в школе, потом у нее кружок и как обычно трех часовая болтовня с подружками. Мама до десяти в аптеке. Она фармацевт и крутится на работе в двух сетевых точках. Я тоже, мотаюсь по подработкам в клининговой конторке «Двенадцать Золушек». Нас только семь как гномов, но вывеску менять слишком дорого, из-за такой мелочи.

Евгений Владленович — он же муж и добытчик. Бизнесмен. Еще диванный линивец, потому что правительство вставляет палки в колеса и не дает мелкому бизнесу развиваться, а горбатиться на чужого дядю, нам гордость не позволяет. Зато с совестью — мы на ты. Сидеть на шее у женщин, ему не вломы, и жрать, и бухать, и брать кредиты в микрозаймах.

— Жек, ну так не пойдет. Я тебе денег на месяц одалживал, а теперь извини. Все сроки вышли, или переписывай хату, ну или сам понимаешь… рука, нога выбирай.

— Корней, будь человеком, потерпи. Лидка на той неделе зарплату получит, я по частям начну отдавать — интересно, а на что он жить собирается. У нас платежи полторы маминой зарплаты. Вот сволота.

Я не задумываясь, залетаю на кухню.

— Гражданин, у него еще почки здоровые, печень не предлагаю — сурово стрекочу повышая голос.

Один из приятелей курит в форточку, не потрудившись, сдвинув тюль. Второй развалившись на стуле, гоняет зубочистку во рту. При моем появлении, три пары мутных глаз, начинают путешествие без какого-либо стыда, по моим же достопримечательностям.

— О, доча моя вернулась — «папаша» с пьяных глаз, машет руками, промахивается и цепляет передник, а вместе с ним на пол летят грязные чашки, трескаясь на полу. Я ловко уворачиваюсь и прижимаюсь к мойке.

— Доча говоришь — наглая небритая рожа на стуле, как-то подозрительно всматривается, прочесывая козлиную бороду — Принцеска, пойдешь за меня вместо долга.

— Чего-о!!! — вспыльчиво брякаю, и уперев руки в бок, убиваю насмерть глазами компанию, — Забирайте своего должника и режьте на органы сколько влезет, только не здесь, а то мне потом убирать и целлофана у нас нет.

— Вай-вай, какая строптивая, мне такие нравятся. Ну что, Евгеша, договоримся меняю деньги на принцеску.

— Ликусь, а че. Хороший кандидат и деньги есть, и люди уважают, а ты не отказывайся. Корней он мужик во — размазывая слова, трясет предо мной большим пальцем, отчим пытается передать всю заманчивость перспектив.

— Совсем что ли укушался, давайте ноги в руки и на выход, — тоном матерой стервозины, угрожающе махаю полотенцем. А у самой в груди барабанная дробь рассекает по ребрам.

Козлобород поднимается, и перекрывая проход, жмет меня к раковине. В нашей малипусенькой однушке не развернуться. Кухня — она же и наша с Лизой спальня, места только на две раскладушки, это если стол вынести в коридор. Я так и сплю, утыкаясь носом в оторванную ручку на шкафчике.

От него воняет тухлой листвой, перегаром и килькой в томате. Одной рукой прикрываю нос, а другой нащупываю спрей для чистки плит. Зажимаю его по крепче, предусмотрительно сняв колпачок. Это на случай внезапного натиска.

— Принцесса, я тебя не обижу. Будешь в мехах купаться, на иномарке ездить. Хочешь, даже номера блатные пробью, с тебя то всего одно дело, постельку греть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Купи себе электрическую грелку, от ревматизма кстати, самое то, Вонючка, — последнее вылетает само собой.

Вижу, как медленно понимается ручища, с сизым налетом тюремных татуировок, для того чтобы шлепнуть меня по губам. И ядовитая пена, пофыркивая, хлещет ему на лицо, давлю до тех пор, пока весь баллон не заканчивается.

Мат — перемат переплетается с подвываниями. Я со свернутыми в трубочку ушами, выбегаю в подъезд, чтобы отсидеться у тети Зины.

— Ушли — оповещает она через пол часа, подглядывая в глазок, пока я чешу Матильду за ухом и успокаиваюсь под негромкое мурлыканье.

Вот криминальные недоделки, все настроение испортили. Теперь руки пахнут не Сашиными духами, а чисткой. От этого, почему-то обидней всего.

Уныло плетусь, убирать тот бардак, что они натворили, надо успеть до прихода Лизы. Она у нас впечатлительная, стишки пишет. Люблю их слушать по вечерам. Смешные, наивные про любовь.

Пьяная туша лежит на столе, зажав малосольный огурчик губами. Это привычно. Приступаю к уборке, и наплевав на примету, обмываю Владленовича на двадцать раз. Пусть ему, все неприятности разом на голову сваляться, желательно в виде кирпича из-под козырька.

Когда Лизок прибегает, запыхавшись и бросив рюкзак на полку, я даже умудряюсь к этому времени, сварить вермишелевый суп.

— Как отучилась? Или опять, все уроки в облаках пролетала — целую и помогаю повесить ветровку.

— У меня пятерка по геометрии Ух, ты-ы!! Это тебе снова, Саша подарил? — хватает медвежонка, не глянув на букет и бежит подсадить к пополняющейся коллекции.

— А вы уже целовались? — вдруг неожиданно спрашивает.

— Нет, конечно, это только после свадьбы, — вру, чтобы не портить детскую психику.

— Ой, да ладно, мне четырнадцать лет. Я если что, уже целовалась с Матвеем. На вкус правда не очень. У него слюни и пахло чипсами с паприкой. В общем, мне не понравилось — мои брови от шока лезут на лоб и складываются в одну.

— Вот это новости. А что вы еще с ним пробовали?

Так часто моргаю в удивлении, что ресницы не успевают разлепляться.

— Да ничего, просил грудь показать.

— А ты?!

Пока жду ответа, усилено прижимаю руки к груди, и останавливаю сердечный приступ. Я то и поцелуи раздаю порционно. А тут целая грудь. Ох, Лиза, всыплю тебе, по первое число.

— А что я. У меня ее нет, так что отказалась. Че позорится, — надо валить с этой планеты, оказывается мои понятия беречь себя для того единственного, уже не в тренде. Почти материнским окриком, пытаюсь приструнить распоясавшуюся сестру.

— Елизавета Евгеньевна!!!

— Я очень продвинутая, у меня между прочим, акаунт в тик — ток, надо ж пилить контент, — хулиганка, невозмутимо продолжает переодеваться в домашние легинсы, посвечивая пандой на своей попе, которую я между прочим, уже не против отшлепать.

Рассержено вздыхаю и выдаю побочный эффект, от общения с престарелой соседкой:

— Вот молодежь пошла.

— Фи! Срамота, — хохочет Лизка, я не выдерживаю строить из себя строгость, валю ее на диван и наказываю щекоткой.

Глава 4

Тяну молнию на замке своей затрапезной куртки из сиреневого вельвета, когда перед глазами начинает мелькать