Провидение - Кэролайн Кепнес

Помню, в пятом классе передала ему слова Ноэль, что, мол, я хорошенькая, но не сладенькая, а Джон сказал, что я хорошенькая и миленькая. Правда, больше он этого уже не говорил. А потом все как-то унялось, успокоилось, как будто мы были просто друзьями. Я была совсем еще юная, и меня это устраивало. Мы все — Ноэль, Марлена и я — были юными не по годам, сидели, склонившись над нашими сэндвичами, и понятия не имели, как разговаривать с мальчишками, да и теперь, спустя годы, не имеем, судя по тому, как Ноэль распинается про Пингвина. Пальцы сжимают молочный пакет. Я скучаю по Джону. А он пропал. Неужели это правда? Неужели это явь? Ноэль подмигивает мне — успокойся, а Марлена подталкивает мой молочный пакет линейкой.

Нет, они не плохие. Просто не понимают.

— Извините, — говорю я. — Это шок.

Ноэль вздыхает.

— Нельзя вести себя так, словно ты виновата. Вы с ним приятели, но ведь у тебя в дневнике на каждой странице — Хлоя Сэйерс. И я знаю, что ты зависаешь с этими парнями на Форти-Степс.

Чувствую, как вспыхивают щеки. Это правда. И мне противно оттого, что это правда. Противно оттого, что Ноэль может быть такой, одновременно гадкой, холодной и правой.

— Ладно, — говорю я. — Так что там написал Пингвин?

— В общем, так. — Тон у нее меняется на заговорщический. — У Пингвина отец — полицейский, и он сказал Пингвиньей матери, что родители Джона сказали ему, что Джон спал в постели с хомячком.

Марлена качает головой.

— Я — пописать.

Она уходит, и мы с Ноэль остаемся вдвоем, как бывало в детстве, до того как в город приехала Марлена и мы стали тремя лучшими подругами вместо двух. Ноэль щелкает ручкой.

— Хлоя, Джон действительно спит с хомяком?

Нечестный вопрос. Джон любит Педро. У Кэррига семья держит золотистого ретривера. И никто не видит в этом ничего странного. Можно любить собаку, можно не любить хомячка. Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. А что?

На протяжении дня я все яснее сознаю, насколько мы близки, Джон и я. У него никого, кроме меня, нет. Никто не знает его лучше, чем я. Час идет за часом, Джон не появляется, и ожидание давит все сильнее. Звенит звонок. Ноэль щелкает ручкой.

— Эй, перестань. Я так с тобой только потому, что знаю — все будет хорошо. По большей части всегда все хорошо. Твой дружок, скорее всего, потягивает фраппе[7] в «Тенлис».

Перед глазами белые и красные полоски на соломинках «Тенлис», на навесах. Джону там нравится. Многие считают, что это заведение для детишек и старушек. Каждый раз, когда бы туда ни зашла, там слышится «You Got It All» в исполнении «The Jets»[8]. Моя мама всегда оглядывается: «Разве они только что не ставили это же самое?» Джону песня нравится. И видео тоже — фраппе, пушистые облачка, все такое милое и нежное — во вкусе Джона. Марлена впопыхах — как всегда, опаздывая — возвращается за книжками, мы идем по коридору, болтая о пустяках, и уже кажется, что Ноэль права и все, как обычно, будет хорошо.

После школы я сажусь в автобус и выхожу на ближайшей к дому миссис Маккерри остановке. Сворачиваю незаметно в лес и бегу. Только бы он был в убежище… он должен быть в убежище.

Стучу в дверь.

— Джон?

Он не отвечает, но это потому, что знает — я никогда не стучу. Вспоминаю, как утром полицейский спрашивал, с кем еще из ребят ему можно поговорить о Джоне.

— Ни с кем, — сказала я. — Только со мной.

Я открываю дверь, но Джона нет.

Хлоя

Сколько недель я не давала маме покоя из-за тех белых сапожек, что нашла онлайн. Джон знал о них — я показала ему картинку.

И что будет, когда ты получишь эти волшебные сапожки?

Надену и буду счастлива.

А что потом?

Мы были в убежище. За несколько дней до Дня благодарения. Мы смотрели «Бывает и хуже» и болтали ни о чем. Тот вопрос до сих пор не идет из головы. «А что потом?» Тогда у меня не нашлось ответа. Нет его и сейчас.

В день перед исчезновением Джон прислал мне статью из «Телеграф», метеорологический прогноз, обещавший меньше снега этой зимой. «Покажи своей маме, и она купит тебе сапожки». Прошлым вечером, услышав, что я плачу, мама не выдержала. И вот они прибыли.

— Это ошибка, — говорит она. — Они помогут тебе на минутку, а потом будут только напоминать об этой беде.

— Думаешь, его нет, да?

Она не отвечает. Мы обе думаем об одном — Джон мертв.

Мама первой нарушает молчание.

— Тебе лучше поспешить.

Мы идем искать Джона. Сегодня пятый день, и Джон где-то там, неведомо где. Адреналин покалывает иголочками пальцы. Я открываю коричневую коробку, вдыхаю запах новой обуви, снимаю розовую оберточную бумагу, вижу яркий стикер — он так легко снимается. Сапожки точно такие, как на картинке, непрактичные, — но я хотела их, и когда твой лучший друг исчезает, у тебя появляется новый способ получить желаемое.

Мы еще не начали, а я уже чувствую, что натру ногу. Здесь полицейские, несколько незнакомых мужчин из города, есть и дети. Девочки из «Герл скаутс» приготовили бумажные пакеты с печеньем, орехами и бутылочками с водой, такие маленькие, что их можно выпить одним глотком. «Роллинг Джек» обеспечил всех грелками для рук. Паренек из нашей школы говорит, что пришел только ради бесплатных штучек. Но люди часто говорят что-то такое, чтобы справиться с собственным страхом. По крайней мере я надеюсь, что это так. Едва увидев меня, Ноэль переводит взгляд на мои сапожки.

— Господи. Это те, что ты показывала мне онлайн?

Лучше бы я их не показывала. Наверное, коп, услышавший, как она сказала это, подумал, что я показывала их ей после исчезновения Джона.

— Да, — говорю я. — Марлена уже здесь?

Ноэль потирает ладони.

— Нет. Но здесь фургон от Пятого канала.

Молодой полицейский то и дело трогает кобуру. Щеки покраснели от холода.

— Вы его подруга, да?

Ноэль берет меня под руку, подтверждая, что ей важно прежде всего показать себя.

— Мы — подруги. Я — ее лучшая подруга, а Джон… да, мы лучшие подруги.

Он кивает.

— Люди еще будут?

Они оба смотрят на меня, Ноэль и коп. И другие тоже. Родители Джона — плачущая, непрерывно курящая мать и печальный, подвыпивший отец. Одинокая девушка из моего спортивного класса. Парнишка из приемной семьи, появившийся перед тем, как открылись двери школы. Еще пара родителей, должно быть, знакомые семьи Джона. Поисковая группа ужасающе маленькая, и я смотрю на свои белые сапожки.