Снежный плен - Лайла Джеймс

я посмотрела на маму в поисках помощи, но она лишь выглядела растерянной.

Дункан поставил бокал обратно на стол и указал мне налево.

— Твой бокал, — сказал он.

Я посмотрела туда, куда он указывал, и внутренне вздрогнула. Как же мне хотелось, чтобы земля разломилась и поглотила меня целиком.

Там стоял мой бокал. Безалкогольное шампанское.

Тот, из которого пил Дункан, был его. Белое вино.

— О, — глупо сказала я.

— О, — повторил он, словно издеваясь надо мной.

Я крепче сжала вилку.

— Прости. Моя ошибка.

Он постучал пальцем по краю своего бокала с вином.

— Вы еще не достаточно взрослая для вина, мисс Уайт.

— Две недели, — ответила я. — Через две недели мне исполнится восемнадцать, мистер Кинг.

Его глаза потемнели, в них мелькнул отблеск того Дункана, которого я встретила в своей комнате ранее.

— Приятно слышать.

Я отвернулась от него и встретилась взглядом с глазами матери. Ее губы истончились, а выражение лица стало менее восторженным. О-о. Дражайшая матушка не выглядела такой уж счастливой от того, что ее муж уделяет внимание кому-то еще, кроме нее.

Я сунула вилку в рот, прожевав гораздо больший кусок дорогой и нежной говядины. Мать не любила, когда кто-то другой отнимал у нее внимание.

Я должна была помнить о том, что мне нужно оставаться в тени.

Нужно было держаться подальше от Дункана Кинга.

ГЛАВА 4

Cноу

3 дня спустя

Я не знала, почему мама заставила меня приехать сюда. Она почти не проводила со мной времени. По сути, за последние три дня мы виделись только за ужином. И все это время она без умолку рассказывала о своем дне, о подругах, о любимом платье, о любимой еде, об отпуске своей мечты и о том, каким мечтательным был ее Дункан.

Она была в восхищении.

Я закатила глаза.

Дункан не был мечтательным.

Он был… жутким.

Сорокалетний мужчина, у которого было одно тело, но две совершенно разные личности.

Теплый и холодный.

Милый и озорной.

Нежный и насмешливый.

Идеальный контраст. Но Дункан Кинг был одним человеком. Женатый мужчина, который смотрел на меня и заставлял мое тело реагировать так, как я никогда не реагировала. Может быть, дело было в напряженности его глаз. А может, дело в том, что он был таким высокомерным в своем взгляде и в своих словах. А может, дело было в его голосе, таком глубоком, что у меня подкосились пальцы на ногах. Низкий гул его голоса обволакивал меня, как кокон, и чаще всего я чувствовала себя грешницей из-за того, что у меня даже были такие мысли.

Женатый мужчина. Второй муж моей матери. Мой отчим, и все же… в моей груди было какое-то чувство, тепло в животе и настойчивая пульсация между бедер.

Я ненавидела его за то, что он заставляет меня чувствовать это.

Я ненавидела себя за желание согрешить.

Это искушение было жестоким.

Я закрыла лицо папкой, защищая глаза от солнца. Сегодня было тепло, достаточно жарко, чтобы я могла сидеть на улице без куртки. Я специально выбрала желтый сарафан, чтобы соответствовать такой погоде. Я пошевелила пальцами босых ног в траве; было щекотно, но мне нравилось.

Здесь было чувство свободы, которого я не имела в интернате. Поскольку я закончила последний год обучения, мама сказала, что мне не нужно возвращаться. Все равно мне скоро исполнится восемнадцать.

Но я попросила директрису сделать меня помощницей учителя. Последние пять лет я была примерной ученицей, и она сразу же согласилась. Я хотела помочь новеньким освоиться. Я помнила, как одиноко было мне, когда я была новенькой.

В конце концов, школа-интернат — более безопасный вариант, чем внешний мир, говорила я себе.

Там не было хаоса, грехов и соблазнов.

Все было в порядке. Здесь было легко и спокойно.

— Тебе следует быть более внимательной к своему окружению, Снежинка.

Мои вены наполнились огнем, а желудок сжался. Я села, тяжело дыша. Книга упала на колени, и я обернулась в поисках человека, которому принадлежал голос.

— Я здесь, — пробурчал он.

Я подняла голову и обнаружила, что он непринужденно сидит на толстой ветке дерева, под которым я лежала. Его спина была прислонена к стволу дерева, одна нога была вытянута, а другая согнута в колене, ступня стояла на ветке. В его руке было красное яблоко.

Дункан Кинг выглядел здесь как дома, как будто он делал это много раз… и сидел здесь долгие часы.

— Как давно ты здесь? — подозрительно спросила я.

— Столько же, сколько и ты, — ответил он без паузы.

Ух! Он даже не пытался скрыть, что преследовал меня.

Я прищурилась и посмотрела на него.

— Теперь ты стал преследователем? Есть ли у тебя еще какие-нибудь социопатические наклонности, о которых мы должны знать?

Дункан поднес яблоко к губам и откусил кусочек, неторопливо жуя, прежде чем ответить на мой вопрос.

— Преследование — опасное слово, Снежинка. Я бы назвал это… страстным наблюдением за тобой. И преследование означает, что ты не должна получать от этого удовольствие.

— Кто сказал, что мне это нравится? — возмущенно зашипела я. Как он посмел?

Он повернулся, закинув ноги на ветку, чтобы они свисали. Злая ухмылка вернулась. Дункан выглядел таким высокомерным в этот момент, что мне захотелось отвесить ему пощечину и…

— Твои щеки покраснели, ты кусаешь губы, твое дыхание изменилось, как только ты поняла мое присутствие, твоя рука прошла между ног, ты сжимаешь бедра и соски… Снежинка, твои соски твердые и просят, чтобы их пососали.

Мое сердце заколотилось, а губы разъехались, лишив меня дара речи. Голова шла кругом, я была в ярости и задыхалась.

— Как ты мог… — начала я, но все еще терялась в словах. Тряхнув головой и пытаясь прогнать образ, который нарисовал мне Дункан, я обнажила зубы и практически зарычала на него. — Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?

Он разразился смехом, в котором не было ни юмора, ни издевки. Дункан спрыгнул с ветки и идеально приземлился на ноги. Сегодня на нем были черные джинсы и черная рубашка. Ага, значит, сейчас он был холодным и насмешливым Дунканом.

Когда он надевал свой костюм, он был "джентльменом" Дунканом Кингом — обычно во время ужина и в присутствии моей матери.

В последние три дня, что я провела здесь, я изо всех сил старалась не замечать присутствия Дункана в особняке. Большую часть дня я оставалась в своей комнате, и несколько часов проводила здесь, на холме, с видом на сад.

Иногда я видела