Ухаживая за Джулией - Мэри Бэлоу

– Не волнуйся, дедушка, – проговорила Джулия, проводя рукой по редким седым волосам старика.

– Думаю, это Милли, – проворчал граф. – Ужасная женщина. Тебе незачем было тащиться в такую даль и лишать себя удовольствий светского сезона, Дэн. Умереть можно и в одиночку.

– Но возможно, намного утешительнее покидать этот мир, когда рядом члены твоей семьи. – И он с сожалением подумал о Бланш.

Старый граф хмыкнул.

– Что ж, Дэн, я постараюсь не задерживать тебя здесь надолго. – Он попытался хихикнуть, но вместо этого зашелся кашлем. – Думаю, через несколько дней все закончится.

– Дедушка! – Джулия поцеловала его в лоб, и слезы потекли из ее глаз. Эффектная сцена, подумал виконт. – Не говори так. И вообще, тебе лучше не разговаривать. Ты не спал?

– У меня впереди долгий сон, – ответил граф. – Я лежал и думал. Завтра я хочу увидеться с Прадхолмом. Не позднее утра. Он в доме?

– Он остановился в деревне, – пояснила Джулия. – Не думай сейчас ни о чем. Тебе нужно отдохнуть.

– Когда человек близок к величайшему событию в своей жизни, поверенный ему нужнее отдыха, Джули. Итак, завтра утром.

– Ваш поверенный по-прежнему Прадхолм? – поинтересовался виконт. – Я прослежу, чтобы завтра утром он был здесь, сэр, живой и невредимый. Теперь, если вы извините меня, я бы хотел вымыться и переодеться после долгой дороги и поздороваться с тетей. Увидимся завтра утром, если вы будете в силах.

– Ты имеешь в виду, если я буду жив, – хохотнул старик. – Завтра утром ты можешь стать графом, Дэниел. Надеюсь, тебе это понравится, а?

Прежде чем повернуться к двери, виконт поймал устремленный на него свирепый взгляд Джулии. Несомненно, она думала, что он приехал порадоваться, что скоро ему присвоят более знатный титул. И конечно, была испугана тем, что вызов поверенного мог означать намерение старика изменить свое завещание. Уверена ли она, что оно было составлено в ее пользу?

– Увидимся за обедом, Джулия, – с нарочитой вежливостью произнес виконт. – В какое время его подают?

– В шесть часов, – ответила она. – Придерживаемся деревенских обычаев.

Дэниел кивнул и вышел из спальни.

* * *

– Мы здесь.

На следующее утро граф Биконсвуд провел около часа со своим поверенным, предварительно заставив доктора дожидаться внизу почти полчаса. Доктор провел с пациентом всего десять минут, после чего сообщил Джулии и виконту Йорку, что его светлость чувствует себя хорошо и не испытывает болей, и так будет продолжаться и впредь при своевременном приеме лекарств. Но при этом добавил, что граф очень слаб.

В последний месяц доктор говорил это каждый день.

Граф был любезен с племянником, когда тот минут на десять навестил его после завтрака. Он накричал на свою сестру, когда она толкала его кровать, взбивая подушки, и она, не выдержав, заплакала и выбежала из комнаты. Он терпеливо слушал, как Джулия читала ему вслух «Путешествие пилигрима». Старый джентльмен высказал мнение, что эта книга гораздо забавнее, чем тот бред о Гулливере, хотя у Джулии сложилось впечатление, что он совсем ее не слышал. Граф задумчиво смотрел на нее, и она ждала, что он снова поведет речь о сэре Альберте Диксоне. Но он молчал.

Старик немного поел своих любимых блюд, которыми его заботливо потчевала Джулия, затем вежливо пожелал доброй ночи ей, виконту и своей сестре. Он даже сказал, что у Милли доброе сердце, но сначала поворчал на нее, когда она захотела снова приблизиться к его подушкам. Прежде чем внучка ушла, он покорно принял лекарство.

Умер старый граф в одиночестве, как и желал, без малейшего шума и суеты. Его камердинер, который провел ночь в гардеробной своего хозяина с широко открытой дверью, чтобы можно было услышать малейший шум, утром нашел его мертвым, когда на цыпочках вошел в спальню с первыми лучами солнца.

Позже камердинер сообщил собравшимся внизу, что все выглядело так, словно старый граф мирно почивает. С чем согласились все, даже тетя Милли, которую тут же в полуобморочном состоянии вынес из спальни графа крепкий лакей, хотя она твердо настаивала на том, чтобы остаться с усопшим. Джулия беззвучно плакала, пока лорд Йорк не приказал домоправительнице увести девушку в ее комнату и попросить горничную побыть с ней.

Именно виконт – теперь уже новый граф Биконсвуд, – посоветовавшись с поверенным дяди, написал всем родственникам, предлагая им как можно скорее прибыть в Примроуз-Парк на похороны и, конечно, для того, чтобы ознакомиться с завещанием.

Джулию оставили горевать в одиночестве.

Каждое лето старшее поколение добросовестно прибывало в Примроуз-Парк. Редко кто пропускал это воссоединение семьи. Когда они были моложе, приезжало и юное поколение. Для Джулии лето всегда было безумным, сумасшедшим временем. Она резвилась от души и не уставала удивляться, как могла жить целых десять месяцев без них, довольствуясь компанией только своего деда и тети Милли. Однако когда лето кончалось и все разъезжались по домам, она весело и благодарно возвращалась к спокойной жизни Примроуз-Парка и наслаждалась воспоминаниями.

Когда кузены и кузины подросли, они приезжали уже не так часто, особенно молодежь. Их больше привлекали другие развлечения вроде Брайтона, какого-нибудь другого курорта или вечеринок у друзей по колледжу и университету. Сьюзен два года назад вышла замуж, и у нее теперь были обязательства как перед своей семьей, так и перед семьей мужа.

Однако, получив известие о смерти графа, они все приехали в Примроуз-Парк, как дед и предсказывал. Все, за исключением мужа Сьюзен. Многие успели на похороны, но все до одного собрались на оглашении завещания десять дней спустя после смерти графа Биконсвуда. Новый граф созвал их всех, и они прибыли, потрясенные, скорбящие и рассерженные тем, что их не предупредили заранее и не дали возможности приехать раньше.

Первой примчалась тетя Сара, виконтесса Йорк, мать Дэниела, с дочерью Камиллой. Тетя Сара выглядела очень расстроенной.

– Старый дурак, – пробурчала она о своем скончавшемся девере, и это услышала Джулия, хотя тетя Сара разговаривала со своим сыном. – Он не известил своих ближайших родственников о том, что болен, и тем самым, умирая, лишил себя поддержки родных.

Иногда я удивляюсь, почему я вышла замуж за члена этого странного семейства, когда у меня был такой богатый выбор! И почему ты ничего не сообщил мне, Дэниел? Это невежливо по отношению ко мне – приехать сюда, не сказав мне ни слова!

– Мама, ты и Камилла были в Бате, а я в Лондоне, – утешил ее граф. – Кроме того, тетя Милли просила сохранять секретность.

Тетя Сара издала звук, свидетельствующий о ее презрении к просьбам своей невестки. Джулия лишь утвердилась в своем мнении о тете Саре, которую всегда считала резкой, грубой и неприятной особой.