Его апатия - Чингиз Абдуллаев

— Ну хватит, — решительно остановил ее Дронго, — я еще покане умираю с голоду. Билет до Ростова могу купить и за свои деньги, а тампосмотрим. Может, будет достаточно поговорить с адвокатом. Если вашего братавынудили дать показания против себя, об этом его адвокат может заявить на суде.Или потребовать суда присяжных. Сейчас это можно требовать, когда подсудимомугрозит высшая мера наказания.

— Спасибо, — взволнованно и благодарно бормотала женщина, —большое спасибо…

— У вас есть где жить? — поинтересовался Дронго.

— Я остановилась у родственников. Они и подсказали, как васнайти.

«Лучше бы они ничего не говорили», — в сердцах подумалДронго, но промолчал.

— Увидимся завтра, — предложил он. — Успокойтесь и идите ксвоим родственникам. Дорогу найдете?

— Я бывала в Баку много раз, — улыбнулась сквозь слезы Фатима,— у меня здесь тетя жила. И сейчас две двоюродные сестры живут.

— У них есть телефон?

— Есть. — Она продиктовала номер.

— Завтра позвоню. До свидания. — Он кивнул ей на прощание ипошел по набережной. Женщина долго смотрела ему вслед.

«Какой уже раз я попадаю в подобные истории, — думал Дронгопо дороге домой. — Ну почему все так глупо получается. Такие истории выводятменя из себя. Но она, несомненно, верит в невиновность брата. Золотая медаль, сотличием окончил МАИ. И такой человек мог жестоко убить целую семью? Неужелинормальный парень способен так переродиться? Похоже, дело действительно требуеттщательного изучения. Интересно, что думает его адвокат? Нужно будет завтра ещераз поговорить с Фатимой. Какие улики попали к следователям, если они уверены впричастности Омара к столь страшным убийствам?»

Утром около одиннадцати он позвонил Фатиме.

— Я плохо спал, — признался Дронго, — все время думал о делевашего брата. Вы сами знали человека, семью которого он убил?

— Нет, не знала. И никогда о нем не слышала, — взволнованносказала Фатима. — Но неужели вы думаете, что мой брат мог перебить семью своегознакомого?

— А семью незнакомого — можно? — в сердцах спросил Дронго.

— Извините, я сказала глупость. Конечно, никого нельзяубивать.

— Он вам ничего не говорил?

— Ничего. Омар признался, но его к этому принудили. Мой братневиновен, — твердо сказала женщина, — он не мог застрелить мужа и жену, апотом задушить ребенка. Он не способен сделать такое!

— Откуда у него пистолет?

— Не знаю. У нас дома никогда не было оружия. Отец даже наохоту не ездил с друзьями, не любил он это занятие. И Омар не ездил. Он не могсмотреть, как курицу режут. В детстве во время курбан-байрама убегал домой, немог видеть, как режут жертвенного барана. И такого человека они сделалиубийцей!

— Успокойтесь, — мрачно сказал Дронго. — Приезжайте сейчаско мне, буду вас ждать.

— Вы живете один? — спросила она. — Это неудобно.

— Умереть можно от вашей непосредственности, — буркнулДронго. — На улице меня ловить удобно, предлагать мне последние ценности вашейсемьи удобно, просить меня защитить вашего брата удобно. А приезжать ко мненеудобно.

— Извините. Я на все согласна.

— Только не нужно такой патетики. Я понимаю, что у васбольшое горе, но я зову вас к себе не в гости, а чтобы уточнить некоторыедетали. Так что приезжайте поскорее. И перестаньте все время извиняться! Если ярешил заняться делом вашего брата, то уже вряд ли передумаю.

— Спасибо, — взволнованно сказала Фатима.

Она приехала к нему ровно через полчаса. И позвонила в дверькоротким звонком, словно, дотронувшись до кнопки звонка, сразу отдернула руку,боясь обжечься. Дронго открыл дверь и провел ее в гостиную. Она нерешительнооглядывалась по сторонам, теребя сумочку.

— Давайте для начала условимся, что вы ничего не будете отменя скрывать, — сказал Дронго, усаживая гостью на диван и устраиваясь рядом сней. — Начнем с вопроса о том, откуда у него мог взяться пистолет.

— Честное слово, не знаю, — сказала Фатима. — Сама не могуэтого понять.

— Кто его адвокат?

— Какой-то старик. Голиков Андрей Андреевич. Его назначили,Омар отказывался от адвоката, но они сами назначили.

— Все верно, — кивнул Дронго, — по российским законам втаких случаях государство назначает адвоката. Когда речь идет о тяжкихпреступлениях.

— Да-а… — Она готова была снова заплакать, но сдерживалась.— Еще Омар сказал, чтобы мы не приезжали на суд. Он не хочет нас видеть. Я такза него боюсь!

— Завтра я вылетаю в Москву, — сказал Дронго, — хотя честнопризнаюсь, что ненавижу летать. Я сделаю пересадку в Москве — и в Ростов. У васесть телефон Голикова?

— Конечно, есть. Процесс должен возобновиться в понедельник.

— Сегодня среда, значит, через четыре дня.

— Голиков сказал, что нет никаких шансов. Омар все признал ивсе подписал. Может, вы сумеете найти убийцу за эти дни?

— Только в книгах или в кино, — пробормотал Дронго, — убийцуудается найти за несколько дней. А я не Шерлок Холмс и не Эркюль Пуаро. Нопопытаюсь понять, что там произошло и по каким основаниям обвиняют вашегобрата.

— Спасибо, — взволнованно сказала она, — я вам такблагодарна!

— Вы поедете в Ростов?

— Конечно. Я взяла билет на сегодняшний вечер. Поезда сейчасидут в обход Чечни через Дагестан. В Махачкале меня встретят муж и его брат. Аможет, они приедут в Хачмас, чтобы ехать со мной до Махачкалы.

— Может, вам не нужно приезжать в Ростов, если ваш брат былпротив?

— Как это не нужно? — изумилась она. — У меня только и естьна свете наша семья и Омар. Я ему все время как мать была, так неужели я егосейчас брошу?

— Вы приедете в Ростов одна?

— Да. Мужа не отпускают с работы.

— Ясно, — вздохнул Дронго. — Где вы в Ростове остановитесь?

— У знакомых. В Ростове живут наши хорошие знакомые, семьяАркадия Петросяна. Ой, извините, что я вам об этом говорю.

— Почему — извините? — не понял Дронго. И лишь затем до негодошло. — Вы считаете, что я стану относиться к вам иначе только потому, что выживете у Петросянов? — печально спросил Дронго. — Наверное, вообще боитесьговорить в Баку, что у вас есть друзья-армяне?

— Да, — кивнула она, — я никому про них не говорю. Они оченьхорошие люди. Были соседями моей тети, уехали из Баку в восемьдесят девятом. Вызнаете, как они вспоминают Баку и его людей, как любят этот город!