Наполеоновские войны: что, если?.. - Джонатан Норт

декабря «Фратерните» и три корабля эскорта из-за плотного тумана все еще были вне пределов видимости. Сейчас мы знаем, что командир фрегата Фустель получил крупную взятку от британского тайного агента и действовал соответствующим образом[5]. Он сделал все, чтобы избежать встречи с Буве и Груши. Осуществлению его планов способствовало то, что адмирал ничего не замечал, а Гош не был моряком. Но предательству не суждено было осуществиться! 19 декабря туман чудесным образом растаял, причем именно в тот момент, когда «Фратерните» оказался в непосредственной близости от эскадры. Они просто не могли не увидеть друг друга, и корабль присоединился к эскадре. Капитан Фустель тотчас прекратил свою игру, чтобы избежать разоблачения, и впоследствии никогда не упоминал о полученном «вознаграждении».

Во время 250-милыюго перехода к Бантри погода не всегда была благоприятной; многие из храбрых солдат Республики пожалели о том, что родились в стране, имеющей доступ к морю, и проклинали безумную идею «освобождения» вполне довольного жизнью населения зеленых островов от их законного правительства. Тем не менее 22 декабря эскадра практически в полном составе и почти без повреждений вошла в залив Бантри. Генерал Гош настоял на высадке при первой благоприятной возможности. Если бы командовал Груши, который был типичным штабным офицером и нерешительным человеком, вероятно, ничего не было бы сделано, но темпераментный Гош убеждал войска в том, что они как можно быстрее должны покинуть ненавистные плавучие застенки и вновь оказаться на твердой, сухой и неподвижной суше. Однако была небольшая проблема с исключительно жестоким восточным ветром, который сопровождался снегопадом и стал причиной столкновений, потери рей и качки судов. В результате эскадра, которая находилась в заливе Бантри, не могла двигаться против ветра и была вынуждена подходить к берегу, под защитой острова Бир, в устье залива в защищенных от бури водах Бирхейвен. Уже днем 23 декабря корабли смогли начать разгрузку войск и грузов, однако ухудшившиеся погодные условия растянули это мероприятие на три дня.

Генерал Юмбер, командир авангарда «Французского легиона», высадился первым, возглавив небольшой отряд, в состав которого входили гренадеры. Они высадились на скалистой отмели к юго-западу от деревни Бирхейвен. Порох отсырел, а восемь человек утонули. Их высадку заметили с берега лишь после того, как они уже оказались на суше и разобрались по ротам. Выйдя на главную дорогу, они построились в походную колонну, развернув знамена Франции и Ирландии. По мере продвижения они встретили десяток всадников территориальной конницы под командованием мистера О’Салливана из Кулиаха, который был землевладельцем-католиком и пользовался значительным авторитетом среди местного населения. Он проклинал судьбу за то, что не сумел сам противостоять высадке в тот момент, когда французы были наиболее уязвимы в случае решительной атаки. Теперь он считал (ошибочно), что нужно тянуть время. За день до этого, определив, что прибывшие корабли – французские, он эвакуировал свою семью и весь домашний скот из прибрежных районов. В Бантри обо всем знал мистер Ричард Уайт, а через него о прибытии французов узнали и власти в Корке[6]. Однако теперь нужно было посылать второго гонца, который должен был сообщить о высадке войск, и третьего, чтобы предупредить соседей на северо-востоке: лорда Кенмейра и Мориса О’Коннела (дяди Дэниела О’Коннела, которому тогда было лишь двадцать три года и который позже станет знаменитым политиком-патриотом). Дав указания двум наиболее доверенным слугам и отправив их с этим поручением, О’Салливан, помахав белым платком, осторожно направился к французскому генералу Умберу, который остановил своих гренадеров и любезно принял парламентера. Однако суть заявления, сделанного французом, не оставляла никаких сомнений, хотя и была несколько смягчена умелым переводчиком, который явно испытывал волнение. Все графство Корк попадало под военную реквизицию и впредь должно было проявлять лояльность к недавно созданной Ирландской республике, за которой стояла вся мощь и величие Франции. О’Салливана сухо поздравили с тем, что ему посчастливилось стать первым гражданином нового государства и выразили сожаление по поводу того, что его придется задержать, чтобы гарантировать примерное поведение местных жителей. Таким образом Бирхейвен и его крошечная бухта стали местом разгрузки эскадры Гоша.

С военной точки зрения это было худшим из всех возможных мест высадки. Оно находилось в шестидесяти километрах отвратительных дорог от города Бантри, который, в свою очередь, был расположен на расстоянии девяноста километров от Корка. Фактически Бирхейвен был самым удаленным от всех важных центров Ирландии местом. Предписания командования указывали защищенное устье Гленгарриффа и район Снейв Бридж как наиболее предпочтительные места высадки. Однако моряки были рады, что высадка произошла до неприличия поспешно.

Капитаны хотели как можно скорее увести свои корабли от опасной скалистой береговой линии. Кроме того, в любой момент могли появиться корабли британского флота[7]. Погода в данном случае оправдывала мнение моряков. Когда 23 декабря ветры ослабли, наступил короткий период, когда, по общему мнению, можно было бы попытаться высадиться еще дальше к востоку, однако в течение суток буря возобновилась и стала даже еще более свирепой, чем прежде, временами достигая силы урагана. Такая погода продолжалась неделю. Если бы Гош не настоял на высадке именно в этом месте и в это время, ему либо пришлось бы долго ждать улучшения погоды, либо вообще отказаться от любых попыток высадить десант.

Как стратег он определенно мог поздравить себя с тем, что ему удалось столь быстро высадить на берег 12 000 солдат и четыре полевых орудия, но как командир этих войск он не мог не видеть, что ситуация складывается не лучшим образом. Его армии приходилось встречать Рождество, вновь привыкая к суше. Запасы продовольствия, привезенного на кораблях, заканчивались, поскольку ими пользовались с самого начала экспедиции. Возможности размещения и снабжения армии в Бирхейвене были отнюдь не идеальны, а местные жители были угрюмы, замкнуты и что хуже всего – бедны. У них просто не было достаточного количества обуви и зерна, которые можно было бы купить за звонкую монету и снабдить ими армию. Что касается полчищ «патриотов», то обещанная цифра – полмиллиона – так и не материализовалась. В деревне их нашлось ровно шесть, но даже они были опечалены тем, что их новые товарищи по оружию оказались такими же безбожниками-варварами, какие совсем недавно разграбили Рим и унизили папу. В округе можно было добыть чрезвычайно мало крупного рогатого скота, овец и лошадей, что было результатом осуществления плана англичан, которые, получив сведения о появлении французских кораблей, увели большую часть животных во внутренние районы страны. Все лошади, которых привез Гош, использовались в качестве транспорта. Единственная дорога, которая связывала побережье с внутренними