Дети Железного царства - Ирина Валерьевна Ясемчик

В последние дни мать всё чаще хворала, почти не поднималась с постели. Я уложил сестрёнку спать, потом подошёл к материнской кровати.

— Мама, ты как? Может тебе водицы подать?

— Нет, сыночек, не нужно. Подойди ко мне.

Я сел на край постели.

— Матушка, поправляйся скорей, пожалуйста. Нам так грустно…

Бледные, бескровные губы вздрагивают, но улыбка не получается.

— Ты уже большой, Ярослав, пора обходиться без меня.

— Как без тебя, почему?

— Слушай, не перебивай. Пришло время узнать правду… Сыночек… Помнишь, я рассказывала тебе сказку? Про княжну и чёрного змея?

— Помню.

— Так вот… это не простая сказка… Она обо мне…

— О тебе?! Это значит отец… злой чародей?

— Да. Негодяй… семьи меня лишил, чести… Все силы выпил…

У меня перехватило дыхание.

— Ярослав, милый… Обещай, что не будешь, как он, губить добрых людей, и сестре не дашь. Чем бы он ни грозил тебе, как бы ни убеждал ему служить, не соглашайся. Обещай!

— Да, матушка. Я клянусь, что не стану ему служить. И Зоряночку уберегу…

Мать улыбается, худая, вялая рука касается моих волос.

— Устала я, сынок. Посплю немного.

Она закрыла глаза. Я осторожно взял маму за руку, погладил её пальцы. Бедная, бедная! И одновременно с жалостью к матери меня захлестнула волна ненависти к отцу. Мало просто не служить ему! Он мучил мою мать, значит, теперь должен умереть! Мать глубоко вздохнула во сне, слабая, бессильная рука обмякла в моей руке. Я встряхнул её за плечо.

— Мама! Мама, ты что? Мамочка, тебе плохо? Проснись!

В этот миг хлопнула дверь, послышались шаги и звяканье железа. В комнату вошёл отец. Посмотрел на неподвижную мать, затем перевёл взгляд на меня.

— Она больше не проснётся, Ярослав. Забудь о ней.

— Ты, — я разом вскочил на ноги, руки сами собой сжались в кулаки, — ты убил её!

Замахнулся на отца, но тот ухватил меня за запястье, больно сжал. Так больно, что слёзы потекли по щекам.

— Ну и храбрец! — расхохотался Кощей, — нюни распустил.

Отшвырнул меня в сторону.

— Я всё равно тебя убью!

— Где тебе со мной, с бессмертным сладить? На одну ладонь положу, другой прихлопну.

— Убью…

— Сын мой… Твоя мать, Мстислава, была не очень умна. Она могла стать моей женой, царицей, хозяйкой моего царства. Так нет же, гордячка предпочла долю полонянки. Я дважды предлагал ей выйти за меня замуж. Но даже ради тебя она не пожелала смирить гордыню. Мстислава не любила тебя как сына, лишь как того, кто мог бы стать орудием её мести.

— Я тебе не верю!

Он подошёл ко мне вплотную, наши взгляды встретились. Я впервые так близко видел его глаза, чёрные, с красными огоньками на дне.

— Ты мой сын и наследник, Ярослав. Хочешь ты того или нет. Тебе не отречься от своей крови.

Снова нахлынула горячая волна ненависти.

— Всё равно служить тебе не стану! Никогда!

— Да неужели? У тебя нет другого выбора. Смотри!

Отец схватил меня за плечо и развернул к висящему на стене зеркалу. Я увидел своё лицо. И замер. Глаза мои из серых сделались красными, будто угли в очаге. Точь-в-точь как у отца, когда он гневается… Я с криком шарахнулся прочь, обхватил голову руками.

— Нет! Нет, нет…

— Убедился? Ты — мой змеёныш. Среди людей тебе места нет.

Зоряна расстелила на столе карту.

— Гляди, братишка. На юг, к морю, от столицы ведёт только одна дорога: на ней-то и нужно будет царевну перехватить. Присоединиться к ним по дороге, а как настанет удобный момент — выкрасть Горлицу.

— Погоди, сестрица. Мы с тобой прежде никогда за пределами Железного царства не были, обычаев жителей Серебряного царства толком не знаем. Если будем выдавать себя за простых людей, нас могут разоблачить. Надо историю какую-нибудь подходящую придумать.

— Ты, пожалуй, прав. Буду дочерью целительницы, которая жила с матерью в глуши, а после её смерти решила мир посмотреть, да ведовству новому поучиться. И брат со мной.

— Нет, как брату мне не стоит с тобой идти.

— Почему?

— Тебе ведь нужно втереться в доверие охране, а одинокой девушке это сделать проще.

— Верно, — согласилась Зоряна, — и как же быть?

— Хм… Думаю, у знахарки вполне мог быть муж-воин.

— Ну.

— А воин мог оставить в наследство дочери коня. Даже волшебного.

— Точно! Молодец, Ярослав, я бы не додумалась. Конечно, ты послужишь мне конём, и увезёшь нас вместе с царевной. Это не будет для тебя слишком тяжело?

— Полагаю, что нет. Конечно, надо взглянуть на Горлицу, но я и впрямь не в обычного коня превращаюсь.

— Значит договорились. Осталось последнее.

Зоряна вынула из мешочка на поясе зеркальце, подарок отца. Коснулась стекла, потом отняла ладонь.

— Покажи мне царевну Горлицу.

Поверхность зеркала затуманилась, потом дымка развеялась, и стал виден зелёный сад. Под молодой яблоней стояла девушка, юная, не старше Зоряны. Белолицая, синеглазая, с длинной косой цвета спелой пшеницы. В тонких чертах лица угадывалась грусть.

— Красавица, — вздохнул Ярослав.

— Некрасивые невесты отцу не нужны, — невесело усмехнулась Зоряна, — не думай об этом, брат. Мы просто должны выполнить приказ.

— Ведь погубит он её. Как нашу матушку, как многих до неё…

Девушка пожала плечами.

— Не она первая, не она последняя. Тебе-то что?

— Да как ты не понимаешь?! Мы же своими руками её на эту муку отдадим!

— Дурак! — в сердцах воскликнула Зоряна, — Горлицу жалеешь, меня бы лучше пожалел! Если откажешься волю отца исполнить, он тебя как пить дать казнит! Я тогда совсем одна останусь, без брата, без защитника.

От досады слёзы выступили на глазах кощеевой дочери. «Ну почему он такой упрямый!» У Ярослава сжалось сердце.

— Зоряночка, сестрёнка…

— Ярослав, прошу тебя. Царевну ты своим отказом не спасёшь, а себя погубишь, — всхлипнула, — Яринька, пожалуйста…

Она обняла брата за шею, уткнулась лицом в его грудь. Тот крепко прижал девушку к себе и зашептал:

— Сестричка, милая… Послушай, за нами ведь пригляда не будет, бежим отсюда!

— Молчи, — ладонь Зоряны накрыла его губы, — куда нам бежать? Отец если захочет из-под земли нас достанет. Да и люди. Думаешь, они простят нам, что мы его родная кровь? Поверят, что зла никому не желаем? Ты вспомни, даже жители Кощеева царства стараются лишний раз к нам не приближаться, просто так, на всякий случай. Что уж тогда о других говорить…

Ярослав замер. И в самом деле, думая о побеге, он никогда не задавался вопросом, что делать после. Для него главным было вырваться на свободу.

— Придумаем что-нибудь, — неуверенно произнёс он, — я неплохо