Умница для авантюриста - Ева Ночь

Я вздохнула. Конечно, можно не признаваться, но если он задержится в Лидли, всё равно узнает. Пусть уж лучше от меня.

— Эренифация Пайн. Так зовут меня полностью, — ещё один вздох. — Всегда мечтала, чтобы меня звали кратко — Рени, но не вышло.

Он оживился, сверкнул белозубой улыбкой — ослепительной, как молния. Я вдруг почувствовала, что нечем дышать. Спокойнее, Рени, спокойнее. Помни: ты терпеть не можешь подобных субчиков! Опасных, как ягуары, абсолютно хищных и беспринципных!

— Хотите, я буду звать вас Рени? И, если вам удобнее, зовите меня просто Гесс.

Вот! Именно так попадаются в ловушку наивные девицы! Знаю, понимаю, но, тем не менее, глотнула наживку, пошла за этой улыбкой, как крыса за дудочкой крысолова. Наверное, он меня загипнотизировал. А новый знакомец тем временем продолжал плести паучью сеть вокруг несчастной мушки — меня то есть.

— Видите ли, мисс Рени… Я оказался в очень сложной ситуации. Далеко от дома, без денег и друзей. С… кроликом на руках, который, кстати, голоден. Именно поэтому я заночевал в вашем эээ… помещении.

— Гараже, — машинально поправила я и пригляделась к хищнику внимательнее. — И как же вы попали сюда?

— Через дверь, — не моргнув глазом, сообщил доверительно этот подозрительный субъект мужского пола.

Я вскипела словно паровой котёл. Как меня на части не разорвало, не пойму. Почувствовала, что краснею. В такие моменты я заливалась пунцовым цветом от макушки до пят: горели щёки, уши, шея и все остальные выдающиеся части тела по списку.

Нежная кожа, доставшаяся по наследству, пылала факелом. Не важно: сердилась ли я, стыдилась ли — предательский румянец превращал меня в боевое знамя великих предков.

— Ну да, — съязвила, не удержавшись, — а дверь вам святой Антониус распахнул, дабы преклонили вы колени и голову, найдя ночлег именно в этой обители!

— Зачем же Антониус? Сам открыл, сам вошёл. Наиболее подходящее помещение, что нашлось неподалёку от того места, где я очутился.

Его хладнокровием без усилий можно железо резать. Это возмутило меня ещё больше. Я открывала и закрывала рот, как бессловесная рыба. Кажется, и звук издавала такой же, шлёпающий: «па-па, па-па».

— Мисс Пайн, я не собирался красть. Обманывать мне вас тоже ни к чему. Если хотите, можете проверить мои карманы и убедиться: я не взял ничего. Да мне бы подобное в голову не пришло.

Он смотрел проникновенно. Абсолютно открытое доброжелательное лицо. Шулер — не меньше. Но я почему-то успокоилась. Фыркнула неприлично. Что он мог украсть? Разводной ключ или гайки с болтами? Самая великая ценность стоит неприкосновенной. И вряд ли он понимает, что мог бы неплохо заработать, если бы украл мой ЖМОТ. Да что там заработать — прославиться, если он не простой воришка.

— Мой э-э-э… кролик голоден. Я просил вас об одолжении: нужен горшок с землёй.

Звучало, как мягкий приказ. Радужный зайчик у груди пискнул, и я, как распоследняя дура, отправилась на поиски указанного предмета. Странный тип по имени Гесс пошёл за мной вслед.

В общем, с флорой я дружила не очень, если честно. В доме водилась пара-тройка гераней, но занималась ими исключительно миссис Фредкин. Она цветы приволокла в дом, она и ухаживала. Я же изредка совала нос в пышное соцветие, чтобы полюбоваться. Ни разу лейку в руки не взяла.

— К сожалению, вряд ли смогу предложить горшок. Но, может, сгодится вазон? — спросила, ни на что не надеясь.

Два вазона стояли на входе, охраняя двери в дом. Ими тоже занималась домоправительница, но на них у неё не хватало то ли времени, то ли внимания, поэтому периодически появлялись, а потом исчезали цветы. Вот, кстати, совсем недавно радовали глаз петунии, а сейчас снова одна земля чернеет.

Кролик радостно хрюкнул. У странного типа потеплели глаза — тёмные, как густое вино столетней выдержки. Он прищёлкнул пальцами и удовлетворённо изрёк:

— Как раз то, что нужно. Вы чудо, мисс Рени.

Сомнительный комплимент в его устах звучал вполне искренне, но я не собиралась поддаваться неестественному очарованию, что так и пёрло от жилистой фигуры хищника.

Мистер Гесс похлопал себя по карманам и извлёк пару радужных бусин. Неужели всё-таки вор?! Сомнения снова накинулись на меня стаей изголодавшихся псов.

Кролик у груди заволновался, захлопал ушами и издал хриплый подвывающий звук.

Мужчина немного помедлил.

— Мисс Рени. Я бы хотел, чтобы вы не удивлялись. Там, откуда я прибыл, на подобные вещи внимания не обращают, но здесь, возможно, они будут выглядеть несколько необычными.

Я пожала плечами, стараясь не показать, что он меня заинтриговал. От его взгляда кружилась голова. Как-то мне это не нравилось.

— Зато приукрасите вход в дом замечательнейшим растением, которого нет ни у кого в этом городе.

Улыбка у него мальчишеская. Так часто улыбались братья Идволдсоны, пока были детьми. Мистер Гесс тем временем закопал голыми руками по бусине прямо в вазоны.

Кролик заурчал и начал выводить совершенно непристойную песнь, подтявкивая и подвывая. Тут же с радостью отозвались соседские собаки. А потом у меня глаза на лоб полезли: из земли проклюнулись и потянулись вверх два голубовато-белых деревца.

Росли на глазах, вытягивались, растопыривали в стороны веточки, что завивались, как стружка.

— Ай! — радужный зайка рванул из рук с силой, что абсолютно не угадывалась в небольшом тельце, прочертив задними лапами глубокие и болезненные царапины на руках.

Выступила кровь. Голова закружилась сильнее.

— Я помогу вам, — этот несносный тип очень близко. Бесцеремонно хватает меня за запястья. Цепко, но бережно. Рассматривает царапины на свет. Внимательно, как учёный на пороге открытия. Качает головой, а затем прикасается губами вначале к одной руке, потом к другой.

Быстро. Я ничего сделать не смогла. Ни выдернуть руки, ни отшатнуться. В голове — бесконечная карусель. Я, в общем-то, достаточно смелая. Способна и мобиль водить, и на крышу, если надо, залезть. Многим местным клушам не снились подвиги, что порой совершала «эта возмутительная мисс Пайн». Я и лягушку в руки возьму, да. И папину лабораторию взорву — без проблем.

Был во мне только один-единственный изъян: я не переносила вида крови и ничего не могла с этим поделать.

— Что вы делаете? — эхом в ушах мой робкий вопрос.

— Останавливаю кровь, — дробится на осколки спокойный голос наглеца.

Возле вазонов радужный кролик стоит на задних лапах, а в передние ему падают стебли и завитушки с диковинного растения.

— Отличный день рождения, — бормочу я, проваливаясь в темноту.

— День рождения? — в голосе мистера Гесса хищное оживление. — Тогда я ваш подарок, — торжественно заявляет возмутительный наглец. И это были последние слова, которые услышала я, прежде чем окончательно упасть в обморок.