За огненной чертой - Андрей Федорович Юденков

в лесу, на крутом берегу речонки Деснок, стояло несколько домов с надворными постройками, сараями и навесами. Были здесь склады и небольшой магазин для рабочих.

Неподалеку от поселка мы и расположились. Вместе с нами оказался директор Передельниковской школы Егор Борисович Ключников с семьей, которого я хорошо знал.

Прошло несколько дней. Под Ельней гремели бои, хотя сам город, как выяснилось позже, был занят фашистами в тот день, когда мы покинули Шарапово.

Из отдаленных сельсоветов района — Малышевского и Щербинского — специально выделенные колхозами люди гнали в тыл стада коров. Среди проводников находился и Александр Иванович Богданович, старый учитель из деревни Щербино. Его хорошо знал Егор Борисович Ключников, так как часто хаживал с ним на охоту.

— Он, брат, и охотник прекрасный, и в военном деле мастак, — сообщил мне Егор Борисович. — Пойдем, поговорим. А то ни черта не поймешь, что происходит.

Богданович нам обрадовался. Разговорились.

— Александр Иванович, скажи ты мне на милость, что это за война такая странная? — спросил Ключников. — Не то здесь фронт, не то еще что. Говорят, немцы в Тишеве десант высадили. Вот с ним и бьются наши части, а фронт будто еще далеко, под Смоленском где-то.

Сухонький, с седой щетиной на щеках, старый учитель спокойным, глуховатым голосом, как будто в классе на уроке, сказал:

— Я с немцами воевал в империалистическую. С ними ухо надо держать востро, но бить их можно. Их всегда били. Вспомните Чудское озеро, вспомните первую мировую, вспомните гражданскую... Да что говорить, поколотим и на этот раз.

— Мы тоже в этом не сомневаемся, Александр Иванович! Но где же все-таки сейчас фронт? — не унимался Ключников.

— Вы думаете, это десант? Нет, братцы, это и есть фронт. А что ни наших, ни немцев не видно, так их только здесь, около леса, нет. Войска по крупным дорогам движутся. При большом наступлении всегда так бывает. Вот остановят наши немцев, тогда и фронт появится, и проволочные заграждения будут, и окопы, и блиндажи...

Позже стало известно, что старый учитель был прав. Наши войска действительно остановили врага по всему фронту. Но мы об этом не знали. Оттуда, из нашего тыла, никто не появлялся. Если и шли люди, так только от линии фронта, и уходили дальше через дремучий Мутищенский лес. Надо было пробраться на восточную окраину леса и выяснить, что происходит. Но прежде необходимо вывезти мать и братьев в безопасное место. Они, кажется, очутились на самой линии фронта.

Наутро мы с Наташей запрягли свою «беду» и двинулись в путь. Чем ближе подъезжали к месту боев, тем меньше появлялось жителей. Наконец они и совсем исчезли. В деревне Передельники военные предупредили, что дальше частей Красной Армии нет. Но нам все же разрешили доехать до следующей деревни, где осталась семья. Мы никого не встретили. На пыльной деревенской улице — следы кованых германских сапог, отпечатки протекторов автомашин, пустые пачки от немецких сигарет.

Семьи нашей в деревне не оказалось. Разыскали лишь мою слепую бабушку. Она рассказала, что мать в тот же день, когда мы уехали, вернулась в Шарапово: там дом, хозяйство, а главное — корова, которая пить-есть хочет.

— А ребята где? — спросил я.

— Дня три как ушли куда-то. Шура сказал, что немцы идут, схватил Женю и убежал.

Несмотря на уговоры, ехать с нами бабушка отказалась.

— Поезжайте, родные, сами. Вам и без меня тошно. А уж я как-нибудь тут пережду лихолетье...

Оставили ей ведро воды, хлеба, сала и вернулись в Передельники. Наши военные, узнав, что мы побывали в Филатках, очень удивились, что там не оказалось немцев.

Когда мы возвращались в лес, около деревни Биберево навстречу выбежали из сарая мои чумазые, давно не мытые братья. Я захватил их с собою, накормил, оставил в поселке гортопа на добрых людей, а сам собрался в разведку на восточную окраину Мутищенского леса. А потом подумал, что, если встречу кого-нибудь из руководителей района, у меня обязательно начнут расспрашивать, где фронт, какое там положение. Следовательно, надо получше все разузнать. Но кому поручить это дело? Самому в тыл к немцам не пробраться: я молод, здоров, примут за советского разведчика. Надо послать женщину, а лучше кого-нибудь из ребят. Выбор пал на Сашу и Володю, брата Наташи. Для вида мы набросали им в телегу всякого барахла, запрягли лошадь и проинструктировали, как себя вести.

Ребята восприняли поручение с восторгом: «Вот это дело, в разведку едем!»

И ведь пробрались-таки в Шарапово и благополучно вернулись назад.

Пока ребята были в отъезде, мы с Тарасенковым, который только что прибыл из Ельни и собирался разыскивать руководителей района, тоже кое-что разведали. Он на велосипеде, а я верхом на лошади добрались через лес до деревень Холм и Клин и там узнали, что районный центр временно находится в деревне Замошье. Тарасенков сразу же направился туда, а я вернулся в поселок гортопа, чтобы встретить ребят. Возбужденные и гордые тем, что выполнили задание, перебивая друг друга, рассказали они обо всем. Главное — разузнали и запомнили, где особенно много немцев и где находятся их танки и пушки.

Со стороны Ельни доносилась беспрерывная канонада. В воздухе то и дело проносились вражеские самолеты. Фашистские молодчики обстреливали из пулеметов каждого, кто попадался на глаза. Иногда появлялись небольшие группы советских самолетов. Завязывались неравные воздушные бои. Наши летчики дрались отчаянно, но сила побеждала силу. То там, то здесь дымились сбитые самолеты с красными звездами. Сердце обливалось кровью от горя и досады...

Мы отправились в Замошье. Где-то за Коробцом встретили грузовую машину, на которой ехали Яков Петрович Валуев, Иван Павлович Гусев и Андрей Семенович Аниськов с группой партийных активистов. Остановив машину, Иван Павлович шепотом, чтобы не слышали другие, удивленно спросил:

— А ты почему здесь, почему не в тылу у немцев?

— Да так получилось, — ответил я. — Ждал, ждал их у гортопа, а они не идут, вот и решил разыскивать вас. А если надо будет перейти линию фронта, то за этим дело не станет.

Товарищей очень интересовала обстановка в районе Старых Лук и в других деревнях, через которые нам пришлось ехать. Полезными оказались и сведения, добытые Сашей и Володей под Ельней. Валуев и Аниськов с негодованием встретили сообщение о том, что во всех деревнях в прифронтовой полосе, через которые мы проехали, царит безвластие и разные темные личности растаскивают народное добро.