Место преступления - Фридрих Незнанский

Стакан чуть не шлепнулся на старинный дубовый паркет. Но Турецкий исхитрился непонятным образом, из-под руки дамы, протянуть Але свою руку, и девушка послушно вложила в нее стакан. Однако, взяв его, Александр Борисович привычным движением поднес его к носу, «нюхнул», кивнул с пониманием и, встретив пылающий взгляд Али, хитро подмигнул ей. А потом нежно отстранил от мокрой груди «прекрасно заплаканное» лицо женщины и аккуратно поднес к ее губам стакан. Та немного постучала по стеклу зубами, но в конечном счете валерьянку выпила, а затем отодвинулась от сыщика и обеими ладонями вытерла «растекшиеся» глаза. И только потом полезла в сумочку за носовым платком и зеркальцем.

У Али сложилось впечатление, будто Сашенька едва сдерживается от смеха, и уже готова была согласиться с ним, что ситуация не такая уж и острая, чтобы вызывать врача. Да и реакция его на ее возмущение была слишком прозрачной, чтобы сомневаться в том, что это для него всего лишь игра в заботливого и сочувствующего сыщика. А если относиться к каждому делу без определенной доли юмора, собственная жизнь вряд ли будет стоить дороже копейки, которую уже почти сто лет никто в стране не поднимает с земли.

— Ну, все, уважаемая Вера Борисовна, ну, поговорили, и будет… успокойтесь, пожалуйста… Брата не вернуть, а жизнь-то продолжается. У него семья осталась, мальчишка, о нем теперь вам думать надо… Успокойтесь, я обещаю вам помочь разобраться в этой странной загадке. Знаете что? А давайте-ка я сейчас отвезу вас домой? Вы приляжете, успокоитесь…

Он наверняка должен был вздрогнуть, увидев, каким зверским взглядом его немедленно одарила секретарша и лучшая помощница. Но не вздрогнул, а лишь посмотрел с укоризной, нежным — ну, надо же! — взором указав на женщину, которая все еще держалась в непосредственной близости от его груди. Нет, это же просто сучка какая-то! Аля едва не сорвалась, но Турецкий посмотрел на нее строго. И даже жестко. Это неприятный взгляд, значит, и выговор ей обеспечен — за неумение держать себя в руках при посетителях. На все у него имеются оправдания! Никакого понимания того, что она — тоже ведь не железная…

— Вас отвезти? — повторил вопрос Турецкий, и Вера отрешенно кивнула.

— Вы без транспорта?

— Нет, у меня там есть… — она махнула рукой.

— Хорошо, могу на вашей, так и сделаем. Но сначала я попрошу вас, Верочка…. — Алевтине стало совсем плохо, но под жестким взглядом Александра Борисовича она словно затаилась. — Очень прошу успокоиться и взять себя в руки. Надо вместе с нашей Алевтиной Григорьевной, Алечкой, — сказал без тени ласки, — составить договор на расследование обстоятельств… гибели, убийства… сейчас называйте, как вам угодно, мы возьмемся за эту работу. А затем, на основании этого договора, у нас и появится возможность действовать в частном порядке, но в пределах норм уголовного кодекса, вы понимаете. И если обстоятельства действительно укажут нам, что совершено убийство, мы будем обязаны передать все без исключения материалы этого дела в правоохранительные органы. Решим потом, к кому конкретно. Мы, к сожалению, не имеем права самостоятельно привлекать преступников к ответственности и уж тем более вершить над ними суд. Это вы понимаете?

Вера послушно кивнула. Вообще, отстранившись от груди Александра Борисовича, она как-то сразу и плакать перестала. В руки себя взяла или… решила, что довольно?.. А Турецкий продолжил:

— Ты замечаешь, Аленька, — обратил он наконец внимание и на нее, — что в последнее время нам всем как-то здорово «везет» на милицейских оборотней? На продажных ментов? Интересно, что бы это означало? Возвращаемся в недавнее «славное прошлое» или, напротив, уходим? Развивая тенденции? Я хочу с тобой посоветоваться… Подумай и подскажи, не стоит ли нам в данном конкретном случае привлечь к расследованию Юрку Гордеева? Что скажешь? Все-таки не надо забывать, что у провинции свой менталитет: одно дело — частный сыщик, а совсем другое — официальный столичный адвокат — из бывших следователей Генеральной прокуратуры, между прочим… Да, и еще просьба: сделай Вере чашечку хорошего кофе, чтоб она окончательно успокоилась и смогла сосредоточиться…

Теперь уже Аля кивнула с готовностью.

— Верочка, — так и сочась медом, произнес он, — выпейте, придите в себя, покончим с формальностями, и я отвезу вас. Посидите минутку, можно курить, если желаете, — он перенес на стол пепельницу с подоконника, которую ставили только перед очень солидной клиентурой.

Вместе с Алевтиной Турецкий вышел в холл и немедленно состроил «страшное» выражение на лице.

— Ты чего, совсем с ума спятила? Аля, твоя ревность до добра не доведет. Я, понимаешь, живописую клиентке об особых трудностях подобных расследований, а ты ненавидишь нашу кормилицу! Думай, чего делаешь!.. — Он помолчал и, пока Алевтина готовила кофе, решил, что делать дальше. — Позвони Юрке и попроси его срочно подъехать к нам. Если свободен. Моя личная просьба. А потом неторопливо составь договор. Пусть она напишет максимально подробное заявление, где обоснует, по мере возможности, свои требования к нашему агентству. А Юрка тем временем может успеть подъехать. И я их познакомлю. Ясно, балда ты этакая?

— Я понимаю, — обиженно возразила Аля, — но у нее нет такого права…

— Повторяю вопрос: тебе ясно или нет? — голос Александра Борисовича немного звякнул старинной бронзой.

— Ясно! — Алевтина вмиг просияла.

— Отлично, а вот твоя мысль относительно Фили мне нравится. Если нетрудно и он в норме, попроси его подъехать сюда поближе к вечеру, ладно?

Нет, Сашенька по-прежнему оставался ее… мужчиной. Хитрый, коварный, но — ее! Значит, он не собирался провожать клиентку так, чтобы уж и не возвращаться сегодня с «задания»! Но все-таки доля сомнения оставалась: уж слишком естественным было это его поглаживание женской спины. Многое бы она сейчас отдала, чтобы его рука прошлась и по ее томящейся от постоянного ожидания спине с той же сдержанной страстью. Нет, все мужчины — отъявленные кобели, они ж такие, что и на бегу успевают… Порода, что ли, такая? За ними нужен постоянный глаз да глаз. И вечная готовность принести в жертву свой собственный покой… свою уверенность. Как бы она была счастлива, если бы могла с полной уверенностью убедить себя, что у Турецкого это излишне «тесное общение» с дамой было только игрой…

Гордеев сообщил Але, что мог бы подъехать, если дело очень срочное, что-нибудь около пяти вечера, и до того срока оставалась еще уйма времени, поэтому она и не торопилась.

А клиентка, попив кофе, — Аля вынуждена была приготовить ей еще пару чашек, не любила та отказывать себе в удовольствии, — окончательно пришла в норму. Сходила в туалетную комнату, к зеркалу, где привела себя в порядок, и стала выглядеть снова такой же очаровательной, как в момент своего появления в агентстве. И опять Турецкий «поплыл», — это было очень заметно по его нелепой суетливости, с которой он пытался подсказать, помочь Вере максимально подробно изложить свои соображения относительно дела Краснова. Одним словом, он словно «распевался» перед триумфальным своим выходом на сцену. Аля томилась необузданной ревностью. А клиентка старательно записывала под терпеливую и неспешную диктовку Александра Борисовича «свои мысли», поглядывая на него при этом более чем благодарным взглядом. Настоящая стерва, нетерпеливая охотница за чужими мужчинами! Что еще скажешь? Так бы и убила!