Марс наш! - Валерий Большаков

Николай поймал себя на том, что бессознательно напрягает мышцы, и расслабился.

Две минуты до старта! Полторы минуты. Одна…

– Контакт «Земля – борт»!

– Зажигание!

– Пять… четыре… три… два… один…

– Старт!

Ракета вздрогнула, по стенкам МОКа потек глухой грохот чудовищных двигателей.

Степь на обзорном экране тронулась и стала медленно уплывать вниз.

Ракета закачалась вправо, влево, как будто теряя равновесие, зависла на пару секунд и пошла, пошла вверх.

– Поехали! – удовлетворенно сказал Ашот.

– Тоже мне, – фыркнул командир, – Гагарин нашелся!

Грохот перешел в оглушающий рев, Воронина ощутимо прижало к креслу.

А скорость росла и росла, перегрузка давила и давила, застя свет, оттягивая щеки.

Глаза застлала красная пелена, голова закружилась, стало трудно дышать.

– Подпрыгивает ракета… – выговорил Николай.

– Тангаж и рысканье в норме… – просипел Подолян.

– Полет устойчивый… Давление в камерах сгорания – в норме.

Лишние «же» наседали, подступила боль в пояснице и затылке, мягчайшая подушка еще больше просела в подставку амортизатора.

Незаметно отошли ракетные модули первой и второй ступеней, выпустили крылья и потянули «домой».

Третья и четвертая ступень, отделяясь, прилично били под зад.

– Есть сброс обтекателя!

– Триста двадцать секунд полета. Давление в МОКе без изменений.

– Активный участок полета завершается.

Небо потемнело, стало синим, как в сумерки.

А Земля зримо округлилась, показала край.

Загорелись первые звезды.

Несильный толчок качнул выводимый «груз».

– Есть отделение корабля от носителя!

Разогнанный модуль ТМК «Леонов» несся сам, своими хилыми силенками одолевая последний рубеж, дотягивая до первой космической.

И вот сплошная чернота вверху и сияющий голубой шар внизу.

– Пятьсот тридцать секунд полета, – скучно констатировал Воронин. – Корабль вышел на орбиту.

«Жэньминь жибао», Пекин:

«Как нам сообщили в Китайском национальном космическом управлении, закладка первой базы на Марсе произойдет уже в этом году.

В настоящее время ТМК «Янцзы» готовится к старту, в состав марсианской экспедиции войдет шесть человек во главе с известным тайкунавтом Чжаем Цзюньлуном, а также четыре представителя стран БРИКС – численность уточняется.

Первоначально база будет состоять из четырех гермокуполов, теплицы, плантации хлореллы и бункера для мобильного энергоблока российского производства.

Поскольку китайская база расположится в Долине Маринер (каньон Мелас Чазма), где уже находятся русская и американская базы, названные в честь основоположников ракетостроения, то мы продолжим эту традицию. База КНР получит название «Цянь» – в честь Цяня Сюэсэня, «отца китайской космонавтики».

Борт ТМК «Леонов»

Модуль летел на высоте двести с лишним километров, и Земля вовсе не воспринималась шаром – слишком огромна была планета. Казалось, что МОК с МПК стоят на месте, а земная поверхность прокатывается понизу, демонстрируя все свои красы и прелести.

– Лепота! – искренне выразился Воронин. – Скажи?

– Так точно, – улыбнулся Царев.

– Идем в графике, все в норме, – доложил Ашот.

– Первый маневр уже сделал? – спросил Воронин.

– Чего? Ну, да…

– Не тупи!

– Первый двухимпульсный выполнил точно, – отрапортовал Подолян. – Ориентацию выполнял в режиме «Импульс РО экономичный». Сейчас все три параметра по нулям.

– Отлично.

– Цель расположена на четыре клетки вверх, точно по центру.

Фон бездонной черноты разнообразил «кормовой» модуль «Леонова», блестящей елочной игрушкой висевший на созвездии.

Корма ТМК, как и нос, впрочем, представляла собой набор цилиндров разного размера, дисков и усеченных конусов, собранных вместе, как детская пирамидка.

Посередке торца «пирамидки» корячился стыковочный узел.

К нему и направился «носовой» модуль.

На пульте замигало табло «Исходное стыковки» и тут же заговорил коммуникатор:

– Корма «Леонова» вызывает нос! – зазвучал веселый голос сменного пилота. – Как жизнь? То есть я хотел сказать: режим сближения – в норме!

– Маневр проходит штатно, – официальным голосом ответил Воронин. – Корабль готов к стыковке.

– Зануда ты, Колян! – пожаловался пилот. – Есть зависание. Набирается скорость…

– Двигатель включился на гашение «бока». Есть гашение боковой…

– Готов принять швартовы!

– Блин, стыкуемся когда – по сопатке заеду! – пообещал командир.

– О! – восхитились на корме. – Ужель возвышенные речи толкует друг мой Николай?! Э-э… Дальность сто шестьдесят метров. Летим в режиме зависания.

– Крен выбери, летун!

– Переходим к причаливанию… Есть выравнивание крена.

– Дальность сто метров. Цель точно в перекрестье визира.

– Подходим. Дальность сто метров. Скорость ноль семь.

– Дальность пятьдесят метров. Прошло включение двигателя на торможение.

Подрабатывая движками маневрирования, нос вплотную приблизился к корме.

– Зона торможения… Есть захват! Ожидаем касания…

– Есть касание! Хорошее касание, четкое. Горит стык! Есть сцепка!

Модуль тряхнуло, но не сильно.

– Есть обжатие стыка, закончилась герметизация стыка! Есть стыковка!

МОК вздрогнул.

– Щас я тебя встречу! – расплылся в улыбке Воронин и пошагал к переходному отсеку, громко цокая магнитными подковками.

Отворился люк, и показался сменный пилот, всегда улыбчивый Лю Гуань-чэн.

– Ниньхао! – воскликнул Царев.

– И вам не хворать! – ответил Гуань-чэн на совершенном русском.

– Се-се! – церемонно сказал Подолян, исчерпав свои познания в китайском.

– Топай давай, – пробурчал Воронин, хлопая Ашота по спине.

От дружеского тычка бортинженер первым проник на борт собранного «Леонова».

Вернее, влетел – невесомость же.

– Ты когда начнешь по-строевому шпарить? – грозно спросил Николай. – А, морда китайская?